Через полтора часа они оказались у подножия этого странного горного хребта. Уровень рельефа продолжал понижаться, в каких-то полутора сотнях метров уже была видна довольно отчетливая граница, где кончался снег и начиналась пожухлая трава вперемешку с рыжим мхом. Еще через десяток метров трава становилась выше, сочнее, наливалась зеленью, и на этом зона холодов заканчивалась.
– Никогда не видел ничего подобного, – сказал Джим, отвязывая от пояса ремни ранцев.
– Мне надо отлить. – Тони поднялся и отошел в сторону, а Джим стал приводить пожитки в порядок. Он ужасно боялся увидеть новое подтверждение болезни напарника, но Тони мочился без крови, ну, может, чуть-чуть розоватой жидкостью.
– Эй, да ты идешь на поправку! – не удержался Джим.
– Вот уж не думал, что ты подглядываешь, – усмехнулся Тони.
– Что ты, я никогда еще не испытывал такого восторга!
Джим не врал, он уже подумывал о том, как будет выполнять задание в одиночку, и вот – Тони оживал.
– Давай мне ранец! – потребовал он.
– Может, пока кофр? Пушка и кофр – в самый раз.
– Нет, пушку возьми ты, а ранец понесу я.
– Хорошо.
Джим избавился от ставших ненужными молотка и костылей, потом, подумав, выбросил маршрутизаторы и минные сканеры; весили они немного, но все же… Остались лишь запасы еды, гранаты и сотен по пять патронов к «шмелю», а еще девятимиллиметровые автоматические пистолеты «хаунд», к ним подходили автоматные патроны.
– Двинули, – сказал Тони и сам пошел вперед, сначала покачиваясь, но понемногу все ровнее. Джим последовал за ним, увешанный кофрами и чехлами с винтовками. За напарниками оставались цепочки четко пропечатанных в снегу следов.
Звонок старшего дозорной группы застал майора Йони в его комнате. Йони уже два часа стоял у окна, следя за странной манипуляцией двух птиц. Они собирали в округе упавший с деревьев мусор и зачем-то складывали его на развилку веток, да так ловко, что мусор не падал, приобретая вид аккуратной кучки. Поначалу Йони хотелось списать такое странное поведение этих тварей на их глупость, но затем вспомнил, что когда-то то же самое думал и о людях, однако со временем был вынужден изменить мнение. Иногда их далеко не блестящие с его точки зрения ходы приносили совершенно неожиданные результаты.
– Некто лейтенант Гарв желает поговорить с вами, камрад майор, – доложил дежурный.
– Соедините…
– Соединяю, камрад майор.
– Это Гарв, камрад майор.
– Чем порадуете?
– Увы, камрад майор, нечем мне вас порадовать.
– Что? Что такое?! – Йони даже отвел подальше трубку, чтобы кричать громче. В своем стремлении быть похожим на человека он приобрел несколько некрасивых человеческих привычек – в числе прочего, Йони все чаще орал на подчиненных, и, что самое неприятное, не только на людей.