– Пошли… – скомандовал Моран и первым вошел в помещение. Джим выглянул из-за его плеча: ничего особенного, коридор как коридор, слева стена, направо двери. Некоторые закрыты наглухо, другие приоткрыты, и через них можно наблюдать все тонкости приготовления блюд для гостей «Фламинго».
«А я говорю, что всех червей из мяса выбрал… Там немного было».
«Почему до сих пор не перекручены вчерашние шницели? Кого вы ждете?»
«Не ходите по салату, положите обратно в блюдо… Вниз положите, под маслины, и никто не увидит, какие у него листья».
Они прошли до конца коридора, и Моран спросил:
– Кенарь, у них прикрытия нет?
– Пока ничего такого не наблюдаю… Эх, до чего хороша девка!
– Повнимательнее там!
Моран открыл следующую дверь, стала слышна доносившаяся из зала музыка.
– Мы идем с кухни, где она сидит, Кенарь?
– А как раз напротив вас будет, выходите смелее – там дверь занавесками прикрыта.
– Отлично.
Вот и последняя дверь, Моран осторожно приоткрыл ее, музыка стала громче, на стене коридора заиграли блики софитов.
– Давай, Симмонс, она прямо напротив двери сидит, у дальней стены…
– А Джозеф?
– Что-то ей болтает, но это неважно – ты должен определить, туземка это или нет. Сумеешь?
– Конечно, – кивнул Джим и шагнул вперед.
Тони словно тень последовал за ним. Когда дело касалось девушек из Междуречья, напарник мог повести себя странно.
Джим пару раз глубоко вздохнул, проверяя, достаточно ли хорошо чувствует реальность. Неожиданно в эфире раздался голос Синицы:
– Первый, копы приехали на двух машинах.
– И что теперь? – зло ответил Моран, он нервничал.
– Что нам с ними делать?
– Не пускать во «Фламинго».
– Но как?
– Можешь их всех убить.
«Наверное, он шутит», – подумал Джим. Он открыл дверь шире и чуть не уткнулся носом в тяжелую портьеру. В какой-то момент она качнулась от потянувшего сквозняка, и Джим вдруг увидел туманы джунглей, росу на широких листьях и пробежавшего по ветке шипохвоста. А затем услышал собственный голос: «Джеки…»
И снова вернулась музыка и красноватый свет софитов. Крепко держа пистолет, Джим отодвинул свободной рукой портьеру и сразу узнал ее в полумраке зала. Да, все девушки племен мали и марципанов были похожи, словно сестры, но, кроме внешних черт, были еще улыбка, жесты. Вне всяких сомнений – это была она.
«Джеки…»
Губы Джима расплылись в улыбке, на глаза навернулись слезы умиления. Он шагнул в зал, влекомый знакомым чувством предвкушения блаженства.
«Джеки…»
Неожиданно на розовый мир, в котором пребывал Джим, что-то стало давить, он затрещал и, содрогаясь, стал сжиматься. Тускло блеснул под столом пистолет, чей-то взгляд скользнул по фигуре Джима, прикидывая точку прицеливания.