Много думала о тебе. Ты счастливая, у тебя есть определенная цель: ты будешь там слесарем или токарем, работать на заводе, повышать разряды. У меня была цель, но она куда-то ушла вдаль, затуманилась. Я что-то стала терять веру в свои способности (театральные). Пока была мама — верила. Она-то главным образом и заставляла меня верить в мой талант. А может, его никогда и не было? Но я уже отравлена театром; Вспоминаю слова Валентины Васильевны, руководительницы школьного кружка, которая говорила: «Бакеева свежа, молода, играет старательно, но играет она всегда одну и ту же роль — самоё себя». Мама тогда коршуном на нее налетела, а меня просила ее не слушать, потому что, дескать, Валентина Васильевна ничего не понимает в искусстве.
Чем все это кончится, не знаю. А пока пользуюсь случаем, чтобы рассмотреть Ленинград как следует. После Оренбурга кажется, что ты попала в какой-то музей. Каждый дом — экспонат. Извозчики исчезли совсем. Столько автомобилей на улицах, трамваев! Говорят, скоро по проспекту 25-го Октября пойдут троллейбусы — полутрамваи-полуавтобусы, то есть что-то странное. В общем, я снова влюбилась в Ленинград.
Тебя я ни о чем не расспрашиваю. Если найдешь нужным, сама напишешь, правда? Вот пока все.
Зоя.
Марина Гречанова — Зое Бакеевой
Новосибирск, 16 октября 1936 года
Зойка, дорогая! Сегодня утром получила твое письмо. Когда поняла: от тебя — чуть не расцеловала почтальона. Я была уверена, что больше никогда не увижу твоего торопливого почерка.
Письмо же твое меня опечалило страшно. Как это так все случилось? Может, действительно недоразумение? Я представляю, как обидно, быть близко к цели и не достигнуть ее. Но ты, ради бога, не расстраивайся так, не все потеряно. Мало ли бывает огорчений в жизни? Обязательно попробуй поступить в училище еще раз. И хоть я никогда не видела тебя на сцене, мне хочется верить в твой талант. Я недавно читала, что Станиславского сначала не признавали как актера. Молодого Шаляпина даже в хор не приняли, сказали, будто у него нет голоса. А начинающему писать Горькому Короленко просто не советовал больше заниматься литературным трудом. Таких случаев много. Видишь, как бывает. Так что не отчаивайся, Зоенька.
В плановом институте тебе, конечно, должно быть скучно. Ты, по-моему, зря сдавала туда экзамены. Лучше уж устроилась бы куда-нибудь работать на год. Учиться тому, что не любишь, — хуже смерти. Я и часу бы не смогла так заниматься. Мне все время бы казалось, будто я всех кругом обманываю, и себя тоже. Зачем это нужно?
Очень мне жалко и маму твою. Ей, наверное, еще труднее было перенести твою неудачу на экзамене. По письмам твоим я вижу, ей больше всего хотелось, чтобы ты стала артисткой. Ты бы ее утешила, вместо того чтобы сердиться на нее.