Огульнов молчал, тяжело дышал, водя по сторонам воспаленными глазами. Он готовился к мощному рывку — порвать веревки, порвать этих выскочек…
— Пьяный коммерсант на вокзале поссорился с сотрудниками ППС, и за неимением в наше время вытрезвителей его доставили во второе отделение, где в ту ночь дежурили вы. Вы быстро поняли, что можно нажиться, и лично допрашивали несчастного. С применением, разумеется, вашего верного оружия — кулаков. Стали вымогать с бизнесмена семьсот тысяч рублей. В противном случае: статья 19, пункт 3 «Неповиновение законному требованию сотрудника полиции». Вообще-то, штраф до тысячи рублей или пятнадцать суток административного ареста, но в вашей редакции выходил внушительный тюремный срок: за сопротивление при задержании, за то, что при задержанном нашли наркотики, и т. д. и т. п. Избитому бизнесмену пришлось платить. А после того как он, не подумав, обратился с жалобой в прокуратуру, платить пришлось вдвойне — одновременно залечивая перелом голени…
Огульнов снова молчал. Теперь глаза его были закрыты, дыхание нормализовалось. Стороннему наблюдателю могло показаться, что человек спокоен.
— Вспомним закрытие воровской «малины» на улице Советской. Туда подтянулся СОБР, ваши оперативники и вы лично. Квартира двухуровневая, несколько выходов. Вы вновь решили взбодриться: лихая атака, вынос двери — и вы на белом коне. Всех присутствующих положили носом в пол, но хозяин наверху вздумал сопротивляться. Он выстрелил в вас из пистолета, но, к сожалению, промахнулся. Вы изрешетили его свинцом — допустим, это было законно… во всяком случае, первая пуля. Но зачем ломать позвоночник двенадцатилетнему сыну покойного, который в порыве отмщения за отца бросился на вас? Он прыгнул вам на спину, вы стащили его с себя и перебросили через перила галереи второго этажа. Малец пролетел по воздуху пять метров и ударился спиной о ковер. Паралич и виды на пожизненную инвалидную коляску. Не чересчур ли, Глеб Кириллович? Он не причинил бы вам вреда — возможно, постучал бы кулачками по спине и укусил бы в шею. Вы и так вампир, не можете жить без вида чужой крови. Временами в вас вселяется лютый зверь и садист, господин майор. Вы убийца и вымогатель. Я не специалист, но считаю, что таких людей в правоохранительной системе быть не должно. И вообще… не должно. Коллеги и прокуроры замаялись вас отмазывать, а что еще делать, если вы такой неприкасаемый? Возможно, будет лучше для всего мира, если вас… просто не станет в один прекрасный день? Без алых роз и траурных лент. Как вы считаете, обвиняемый?