То общество, которое поначалу столь решительно отказывалось принять ее, теперь как бы даже покровительствовало Джейн. Без конца приходили разные приглашения, постоянно звонил телефон. Удивительно, как те самые люди, которые еще недавно и говорить с ней не желали, теперь словно по мановению волшебной палочки сделались вдруг милыми и обаятельными. Она чувствовала себя кем-то вроде именинницы, однако это ничуть не избавляло ее от презрения в отношении всех этих лицемеров. Ясно было, что, если с Алистером что-нибудь случится, весь процесс примет обратное направление. Он же почему-то не сомневался, что теперь все они, получше узнав Джейн, сожалеют о своем прежнем к ней отношении.
— Вот видишь, дорогая, — говаривал он, — теперь все они узнали, какая ты замечательная.
Удивляясь его наивности, она, однако, не считала нужным переубеждать его и следовала советам мужа. Оказалось, это нетрудно: улыбаться, разговаривать, обедать с ними — и в то же самое время в душе презирать и ненавидеть их всех.
Но в одном Джейн оставалась совершенно непреклонной: ни Линда, ни Берти Талботы не могли появиться в Респрине иначе, как через ее труп. И Алистер оказался бессилен.
В Лондоне они теперь не бывали, тем более что в Респрине работы всегда оказывалось выше крыши. Алистер лишь изредка наезжал в столицу, чтобы встретиться со своими юристами, брокерами, счетоводами. Джейн почти всегда ездила вместе с ним, во время таких поездок забывая, кто она такая.
Сандра вышла замуж и сейчас жила в Кембридже. Джейн всякий раз стремилась встретиться с ней, и тогда они предавались воспоминаниям, вместе обедали и прогуливались по магазинам.
После смерти Руперта Джейн всего лишь единожды приезжала к родителям, и, как всегда, ничего хорошего из этого не вышло. И дело даже не в тех косых взглядах, которые бросали на нее бывшие соседи. Ей тяжело было смотреть на условия жизни родителей, ей так хотелось, будь у нее собственные средства, купить им другой дом! Джейн несколько раз приглашала родителей в Лондон, где они все вместе обедали, обычно останавливая свой выбор на «Лайонз Корнер Хаусе», который особенно нравился матери Джейн. После обеда отправлялись в кино или в театр, как правило, выбирая что-нибудь легкое, музыкальное. После сытного ужина со стейками родители вечерним поездом отправлялись восвояси, ни в какую не желая оставаться на ночь. Однако такие вот недолгие наезды в столицу, казалось, доставляли им радость. Уже одно это успокаивало Джейн.
Предметом ее забот по-прежнему оставался Алистер. Бывали дни, когда новые обязанности делались вдруг слишком непосильными для него. Тогда он прямо на глазах делался старым и усталым. Но от одного только ободряющего слова Джейн он внезапно встряхивал головой, вмиг преображался и вновь делался прежним беззаботным и веселым Алистером. Как правило, в таких случаях его так и подмывало устроить вечеринку, причем именно в фулемском доме, со старыми друзьями из Кембриджа. И если уж он напивался, то только вином, как если бы крепкое спиртное вовсе не существовало.