Комиссия, разбиравшая деятельность Союза, обнаружила вопиющие злоупотребления, заключавшиеся в том, что некоторые литераторы буквально годами ничего не писали. У этих бездельников считался чуть ли не героическим девиз одного из представителей предварительной литературы "Ни дня без строчки".
— Вы представляете, какое это издевательство над нашими тружениками, — сказал с негодованием Смерчев.
Это все равно, как если бы, ну, вот как правильно, как мудро и очень своевременно сказал наш Гениалиссимус, как если бы наши героические хлеборобы взяли на себя обязательство выращивать в день по одному колоску. Это же просто какая-то глупость, не так ли?
Я с ним охотно согласился, но спросил, какие же нормы выработки существуют у коммунистических писателей.
— Разные, — ответил Смерчев. — Все зависит от качества. Кто дает хорошее качество, для того норма снижается, у кого качество низкое, тот должен покрывать его за счет количества. Одни работают по принципу лучше меньше, да лучше, другие по принципу лучше хуже, да больше. Но самое главное, что теперь писатели приравнены к другим категориям комслужащих. Они теперь так же, как все, к 9 часам являются на работу, вешают номерки и садятся за стол. С часу до двух у них обеденный перерыв, в шесть часов конец работы, после чего они могут отдыхать с чувством выполненного долга. Вам это интересно? — спросил он на всякий случай.
— Безумно интересно, — сказал я искренне. — Я ничего подобного раньше не слышал.
— Да-да, конечно, — радостно сказал Смерчев. — Конечно, вы такого не слышали. Я подозреваю, что у нас есть еще много такого, о чем вы раньше не слышали.
Тут же он мне рассказал кое-что о структуре Союза коммунистических писателей. Он состоит из двух Главных управлений, которые в свою очередь делятся на объединения поэтов, прозаиков и драматургов.
— А в каком объединении находятся критики? — спросил я
— Ни в каком, — сказал Смерчев. — Критикой у нас занимается непосредственно служба БЕЗО.
— Очень рад от вас это слышать, — сказал я растроганно. — В наше время это было совсем глупо поставлено. Тогда органы госбезопасности тоже занимались критикой, но они, по существу, просто дублировали органы Союза писателей.
— С этой порочной практикой, — нахмурился Смерчев, — у нас навсегда покончено.
Я задал ему ряд второстепенных вопросов — например, какие сейчас жанры более в моде: проза? Стихи? пьесы?
— Все, все без исключения жанры, — сказал Смерчев. — Модных или немодных жанров у нас нет. В каком жанре умеешь, в таком и пиши про нашего славного, нашего любимого, нашего дорогого всем Гениалиссимуса.