Стены холла были чистые, но голые, не считая портрета что-то сочиняющего Гениалиссимуса и стенной газеты "Наши достижения", в которую я успел заглянуть.
Из этой газеты я узнал, что коммунистические писатели не только пишут, но также постоянно изучают жизнь и укрепляют связь с массами, выезжая на уборку картофеля, подметая улицы и работая на строительных площадках.
В очень едком фельетоне критиковался какой-то компис, который в течение месяца ухитрился трижды опоздать на работу.
Больше я ничего прочесть не успел, потому что Смерчев меня тащил в ту сторону, где в мое время был ресторан.
Там, однако, никакого ресторана не оказалось, там был длинный и широкий коридор с дверьми по обе стороны, как во Дворце Любви.
— Ну, — сказал Смерчев, — зайдем хотя бы сюда.
Он толкнул одну из дверей, и мы оказались в бане. То есть мне сначала так показалось, что в бане. Потому что люди, которые там находились (человек сорок), были все голые до пояса. Все они сидели попарно за партами и барабанили пальцами по каким-то клавишам.
А перед ними за отдельным столом сидел военный в полной форме с погонами подполковника.
При нашем появлении подполковник сначала как-то растерялся, а потом заорал не своим голосом:
— Встать! Смирно!
Загремели отодвигаемые стулья, голые люди немедленно вскочили и вытянулись, и только один очкарик на задней парте, не обратив никакого внимания на команду, продолжал, как безумный, барабанить по клавишам. При этом он вертел стриженой головой, делал странные рожи, высовывал язык, хмыкал и всхлипывал.
Подполковник испуганно смотрел то на нас, то на очкарика, потом крикнул:
— Охламонов, остановитесь! Слышите, Охламонов!
Но Охламонов явно не слышал. Его сосед сначала ткнул его локтем в бок, затем потащил за руку, потом ему на помощь пришел еще кто-то. Охламонов вырывался, как припадочный, и тыкал пальцами в клавиши.
В конце концов его кое-как удалось оторвать, и только тут он увидел, что все стоят, и сам вытянулся, но продолжал косить глаз на парту, а руки его все дергались и тянулись к клавиатуре.
— Комсор Классик предлитературы, — срывая голос, доложил мне подполковник. — Писатели-разработчики подразделения безбумажной литературы заняты разработкой темы коммунистического труда. Работа идет строго по графику. Опоздавших, отсутствующих и больных не имеется. Подполковник Сучкин.
— Вольно! Вольно! — скомандовал я и помахал всем руками, чтобы сели.
Под дружный треск клавишей подполковник мне рассказал, что его отряд состоит из начинающих писателей, или, как их еще называют, подписателей или подкомписов. Сам он является их руководителем, и его должность называется писатель-наставник. Подкомписы в жаркую погоду работают обнаженными до пояса во избежание преждевременного износа одежды. Все подкомписы еще только сержанты. У них пока нет достаточного писательского стажа, поэтому излагать свои мысли непосредственно на бумаге им пока что не разрешают. Но они разрабатывают разные аспекты разных тем на компьютере, потом их разработка поступает к комписам, а те уже создают бумажные произведения.