Я вскочил на ноги, отряхнул колени и, низко кланяясь, пошел задом к двери.
— Витя! — окликнул меня вдруг Сим Симыч впервые в жизни по имени.
Удивленный, я остановился и вытаращился на него.
— Слушаю, Ваше Величество!
— Счастливого пути, Витя! — сказал царь и шапкой смахнул слезу.
— Счастливо оставаться, Симыч, — сказал я дрогнувшим голосом и толкнул задом дверь.
Я вернулся в Мюнхен вечером 24 сентября 1982 года.
Моя жена не знала о моем приезде, поэтому мне пришлось взять такси.
Проезжая через Мюнхен, я был потрясен и даже подавлен обилием огней, реклам, разноцветных автомобилей и по-праздничному одетой толпой на Мариенплац. Мне трудно было представить, что я приехал из будущего в прошлое, а не наоборот В тот же вечер, не успел я войти в дом, обнять жену и распаковать чемоданы, раздался телефонный звонок.
— Здравствуй, Витек, — услышал я знакомый голос. — Говорит Букашев.
— Букашев? — удивился я— Гениалиссимус?
— Что? — переспросил он недоуменно. — Как ты меня назвал?
С ответом я не спешил. Я думал, это не может быть Гениалиссимус, потому что после того, как я говорил с ним последний раз, у него было мало шансов остаться в живых. Впрочем, я тут же сообразил, что теперь время откалывает со мной другие шутки и Лешка Букашев еще не знает о себе того, что я знаю о нем.
Все-таки к причудам времени, несмотря на все свои приключения, я так и не привык.
— Извини, — сказал я, — я малость притомился в дороге и не очень-то соображаю.
— Я тебя понимаю, — сказал он. — Из Гонолулу путь неблизкий. Хорошо, я тебе перезвоню, когда ты отдохнешь.
Не успел я положить трубку, раздался новый звонок.
— Привет, старик, говорит Зильберович.
— Здравия желаю, Ваше Превосходительство, — сказал я.
Он, конечно, не понял, почему я его так назвал, но и не удивился.
— Ты чем-нибудь занят? — спросил он.
— А что? — спросил я.
— Сейчас же мотай в аэропорт, возьми билет и дуй в Торонто.
— Прямо сейчас? — переспросил я.
— Да, — сказал он. — А что?
— Ничего, — сказал я. — Жди, может, дождешься.
Я бросил трубку и задумался. Я понимал, что Букашев и Сим Симыч жаждут, получив от меня информацию, скорректировать свои планы, и я даже сначала хотел им в этом помочь. Но потом я подумал, а зачем мне это нужно? Могу ли я, имею ли право вмешиваться в исторический процесс?
Нет, такую ответственность на себя, пожалуй, я не возьму. Так я решил и соответственно с этим стал действовать. Или, точнее, бездействовать Я перестал подходить к телефону и сказал жене, чтобы она всех, кому я зачем-то нужен, посылала куда подальше Что она с тех пор и делала. Правда, в исключительно вежливой форме. Всем, кто звонил, говорила, что я или только что вышел, или еще не пришел.