— Что вы! Что вы! — испугался майор. — Ну конечно же, можно. Особенно вам. Вам можно делать все, кроме того, что нельзя. Пожалуйста. — Он пододвинул ко мне аппарат. — Фотографируйте на здоровье. Я только вот это вынул, а этим вы можете пользоваться сколько угодно.
— Вы что, ненормальный? — спросил я. — Что я буду делать этим без этого? Гвозди забивать? Или орехи колоть?
— Ради Гениалиссимуса! — Он приложил руку к груди. — Вы с этой вещью можете делать все, что вам угодно, в пределах ваших потребностей. Но у нас, извиняюсь почтительно, фотографическими аппаратами пользоваться разрешается, а светочувствительными элементами — нет.
С этими словами он тут же выкинул на стол еще шесть комплектов пленки, которые я перед отъездом купил в Кауфхофе.
— Интересно, — сказал я, — что за глупые правила. У вас что же в Москорепе вашем вообще ничего нельзя фотографировать?
Таможенник недоуменно посмотрел на Смерчева и опять на меня.
— Извините, не понял, — сказал он. — У нас в Москорепе можно фотографировать что угодно, где угодно и кого угодно. Но только без пленки.
— Ну как же так, — сказал я растерянно. — Я видел вашу газету. И там фотографии. Они же делались не без пленки.
— Совершенно справедливое замечание! — захихикал таможенник. — Но снимки в газетах делаются для государственных потребностей, а у вас потребности личные. Они знают, что можно заснять на пленку, а вы, я ужасно извиняюсь, можете и не знать. И по незнанию можете отобразить какие-нибудь такие, понимаете ли, теневые стороны нашей действительности и тем самым привлечь внимание службы БЕЗО. Зачем же вам это нужно?
При упоминании службы БЕЗО я оглянулся на Сиромахина. Он стоял как раз позади меня.
— Уступите ему, дорогуша, — сказал мне Дзержин Гаврилович. — Лучше уступить часть и сохранить целое, чем потерять все.
Считая спор оконченным, таможенник отодвинул пленки в сторону и продолжил свою работу. Мне пришлось тут же узнать, что я могу сколько угодно пользоваться своим магнитофоном, но не кассетами и не батарейками. Батарейки были вынуты и из моего портативного приемника фирмы Грюндиг. Насчет имевшихся у меня блокнотов и шариковых ручек майор совещался с кем-то по телефону, и мне эти предметы были великодушно оставлены. Но после этого майор вытащил на свет божий флоппи- диск с симовскими глыбами.
— А это что?
— Это? — удивился я. — Разве вы не знаете?
Переглянувшись с генералами, таможенник пожал плечами.
— Нет, такого никогда не видел.
— Но компьютеры у вас есть?
— Конечно, есть, — сказал Смерчев. — Но у нас не такие, у нас большие компьютеры.