— Да, четыре с небольшим, — кивнула она.
Эдвину было чуть больше года, когда Мартин неожиданно, без всякого предупреждения вернулся домой — после почти двухлетнего отсутствия. Все это время он пропадал где-то в джунглях Южной Америки, не подавая о себе никакой весточки.
И теперь он спрашивает об Эдвине. Увы, нельзя сказать, что ее сын — тот веселый и общительный ребенок, каким был еще совсем недавно.
— Эдвин — чудесный малыш, — осторожно произнесла Синди.
— Ты говоришь об этом как-то неуверенно, — заметил Мартин. — Тебя что-то беспокоит?
Синди слегка нахмурилась. Да, она забыла, насколько проницателен этот человек.
— Ты же понимаешь… — пожала она плечами. — Он потерял отца. Впрочем, дети жизнерадостны от природы, — продолжила она, избегая смотреть Мартину в глаза. — С ним все будет в порядке, ведь у него осталась я.
— И бабушка с дедушкой.
Синди внутренне сжалась.
— Разумеется, — наконец откликнулась она.
Да, Дороти и Квентин считают его своим внуком. Но захотят ли они видеть его после того, как узнают правду?
По крайней мере, у него есть мать, подумала Синди. Я всегда буду рядом с ним.
— Значит, мальчик потерял отца, а ты к тому же хочешь лишить его общения с бабушкой и дедушкой. — В голосе Мартина звучало осуждение. — Ты подумала о них, Синди? Они потеряли единственного сына, а теперь ты отнимаешь у них внука. И дочь. Они давно считают тебя своей дочерью.
Синди тупо уставилась на свои руки. Дороти тоже говорила ей, что она им дороже родной дочери. Но она должна уехать. Не потому, что ей этого хочется, а потому, что так велит совесть. Она не может продолжать купаться в их любви и внимании, не имея на это морального права, не может и дальше поддерживать их заблуждение о том, что ее малыш — плоть от плоти их сына. Ведь она собиралась уйти от Теодора еще до его гибели!
С другой стороны… Дороти и Квентин полюбили и приняли ее как дочь задолго до того, как она стала женой их сына. И они очень привязаны к внуку. Что, если отъезд Синди окажется для них еще более тяжелым ударом, чем правда о рождении Эдвина? Особенно сейчас, когда их горе так свежо. Пусть это и не сын Теодора, но другого внука у них нет и не будет… К тому же Мартин, его настоящий отец, им племянник… Он сын старшего брата Квентина и двоюродный брат Теодора.
Синди подняла глаза.
— Я не собираюсь отнимать Эдвина у его бабушки и дедушки, — прошептала она, чуть не плача. — Я ведь не покидаю Австралию — всего лишь переезжаю немного ближе к Мельбурну.
Синди не стала говорить, что уже очень давно решила уехать как можно дальше от Джейсон-Крика. Конечно, лишать Дороти и Квентина возможности навещать Эдвина было бы жестоко. Но если она перед отъездом скажет им правду, то тем самым нанесет еще более беспощадный удар…