— Ещё говорят, что пришедшие вместе с тобой посвящённые маги зовут тебя мастером.
— Это они… преувеличивают.
— А что насчёт огня?
— Тут всё точно.
— Ну, тогда зажги что-нибудь. А я посмотрю.
Ещё когда я отвечал, Кремень начал… ну, наверно всё-таки лучиться силой, как бы по-дурацки это ни звучало. А ещё огненный сигль на его теле выбросил языки энергии, охватившие всю ауру мага каким-то свечением.
Наверно, так он готовился «смотреть». А ещё, пожалуй, контролировать меня.
— Вот, пожалуйста, — сказал я, вызвав над отставленной в сторону и развёрнутой вверх левой ладонью язык огня в локоть высотой. Ну, вообще-то просто повысил в избранной области температуру и добавил соответствующего рыжеватого свечения.
Лараг натуральным образом прибалдел.
— И долго ты можешь держать… — быстрая тень какого-то чувства в глазах, — вот это?
— Сколько угодно.
— Угум. А уплотнить?
— В смысле, сделать жарче?
— Да.
Вместо ответа я где-то за секунду раскалил область над ладонью где-то до двух тысяч градусов. Или, может, больше. Свечение я сделал бело-голубым.
Ладонь, кстати, начало ощутимо припекать.
— А ещё?
Чуть приподняв область накаливания, я сконцентрировался и дал жару. Мне уже и самому стало интересно, насколько я смогу поднять температуру.
Трюк с дополнительным свечением не понадобился. Раскаляемый воздух начал светиться сам — режущим глаз белым светом. Мне пришлось на ходу добавлять к форсфайру оболочку двойного форсгрипа: внутреннюю — чтобы воздух не покинул припекаемую область, внешнюю — чтобы холодный воздух снаружи не попал внутрь и ничего не остудил. Кстати, руку я опустил и прикрылся от этого шабаша отражающей тепловое излучение плёнкой магозеркала.
Предосторожность не лишняя, потому что в плену двойной оболочки равномерно светилась уже самая настоящая плазма. Яркость её свечения, правда, больше не росла, потому что мне просто не хватало концентрации на форсгрип, способный удерживать высокоскоростные частицы сильно ионизированного газа. Так что этот газ становился всё горячее и разрежённее, но не ярче.
Остро пахло жаром и озоном.
— Хватит, — выдавил Кремень. Обернувшись к нему, я обнаружил на лице мага гремучую смесь недоверия, ужаса и отвращения.
Стоп. Отвращения?!
— Я начинаю понимать учителя, — по-прежнему сдавленно сообщил Лараг, пока я отменял свои трюки — по очереди, чтобы чего не вышло. — Не знаю, что ты за маг и кто научил тебя… вот тому. Но владеешь ты не огнём.
— А чем тогда?
— Не знаю. И знать не хочу!
Переварив иррациональную обиду, я почти спокойно заметил:
— Мне казалось, что желание знать определяет суть мага в ещё большей степени, чем желание менять мир своей силой.