— и мир стал немного чище. Может, мразью этот твой прихвостень останется, но вот мужеложцем ему уже не бывать —
по техническим причинам. А теперь я…
Пока саорэ Иан-па цедил слово за словом, удерживая свою жутковатую ухмылку, за его спиной из прохода на кухню выглянули напуганная Луа и растерянный Анира. Кусака и Медник жались к старшему щитовику, словно цыплята к курице (ещё бы, не без злорадства подумал Мирг, дуром полезть к магу и тоже лишиться придатков им явно не хочется!). А Сульхасий быстро нашептал что-то Марреху, после чего новоиспечённые высокочтимые братья положили руки на плечи Астания — один справа, другой слева. Почувствовав это, рыцарь выпрямился и велел:
— Вместе, во имя Высочайшего!
И тут за малое время произошло сразу много разного.
Саорэ Иан-па умолк и покачнулся, огонь над его ладонью погас. Кусака с Медником не без опоздания, но сообразили, что ситуация изменилась, и резко рванули из ножен клинки. Только вот их опередила коротышка-Луа. Просеменив мимо валяющейся туши Беспалого, она размахнулась и обрушила на затылок чужака припасённую загодя сковороду.
То есть попыталась обрушить.
Неловким, но достаточно быстрым движением скользнув в сторону, Иан-па перехватил руку со сковородой, не глядя — и, развернув споткнувшуюся Луа вокруг оси, как в странном танце, пинком отправил её в сторону своих противников. Кусаку с Медником, уже рванувших было к нему, некой невидимой силой отбросило прочь — да так, что те аж до стены долетели и с грохотом в неё врезались. После чего стекли на пол и остались лежать, не шевелясь.
— Не так быстро, погань! — прошипел чужак.
За его спиной развернулся, стремительно наливаясь режущей яркостью, ореол злого, в синеву, сияния — и не столько от пропитанных яростью слов, сколько от этого слепящего света Астаний с Сульхасием и Маррехом попятились прочь.
— Что притихли? Страшно? Будет страшнее! Неотвратимость возмездия — она не только для явных врагов Высочайшего. Тайным еретикам не уйти от гнева небес!
— Сам ты еретик! — голос брата Сульхасия позорно сорвался.
— Возможно, — ответил Иан-па с неожиданным спокойствием и даже толикой насмешки. — Но я хотя бы не бью в спину — и не исповедую втихаря омеритскую ересь, как Астаний.
— Что?!
— Это сугрешиане — духовные слепцы и глупцы заблудшие! — провозгласил рыцарь на одном дыхании. И даже снова сделал шаг к чужаку и к ореолу злого света.
— Что? — охнул Сульхасий, отшатываясь. Астаний же сделал ещё шаг, пригибаясь, словно готовящийся к прыжку зверь. Выкрикнул:
— Одна лишь истина под небом, и возгласил её Слепой Пророк!