— Вы там часто бываете?
— Ни разу еще не бывал.
— Ни разу?
— Все не хватало времени…
— Как жаль!
Она покачала головкой. Потом она увидела в лагунах цапель, что вызвало у нее бурный восторг.
Когда мы прибыли в Калляж, она долго рассматривала строящуюся пирамиду, но не произнесла ни слова.
Софи зевала, как котенок. Она сидела на подушке у окна и была поглощена чтением книги, лежавшей у нее на коленях, не замечая ни шума наших голосов, ни звона стаканов. Краем глаза я наблюдал за ней. Я всегда сожалел позднее, что у меня не было детей. Она то морщила брови, то улыбалась, то почесывала носик, потом вдруг зевнула, показав ровные белые зубки, розовый язычок и даже часть нёба. Она с самого начала показалась мне красивой, но в этом прелестном ребенке лишь смутно угадывался близкий расцвет девичьей прелести. Больше всего мне, пожалуй, понравилось, как она зевает. Надо было обладать удивительной естественностью, чтобы вести себя так непринужденно и вместе с тем так пленительно в этой комнате, которую лишь с большой натяжкой можно было назвать гостиной. Это меня ободрило: светскость, напугавшая меня в ту минуту, когда она сделала реверанс на аэродроме, явно была лишь внешней лакировкой. И она уже дала трещины.
Я был, конечно, не единственным, кто это заметил, так как Элизабет сказала:
— Софи, я полагаю, тебе пора ложиться.
— Хорошо, — ответила Софи, не поднимая глаз от книги, в которую она снова погрузилась. И при этом не двинулась с места, очевидно давно отработав тактику проволочек. «Я полагаю» означало лишь первое предупреждение, с которым вовсе не обязательно было считаться.
Я подошел к Софи.
— Что ты читаешь?
Она подняла на меня удивительные сине-лавандовые глаза.
— «Злоключения Присциллы Муравьед». Вы читали?
Мне пришлось признаться в своем невежестве.
— Ой! — сказала она. — Как жаль!
— О чем же говорится в этой книге?
— Это история одной девочки, которая спустилась на парашюте в центр Африки. Кроме мыла и зубной щетки, у нее ничего не было. Ей пришлось бы плохо, если бы она не познакомилась с разными животными, которые помогли ей выпутаться из беды. Вот кого я люблю — это животных. Здесь очень забавная змея-боа. В конце книги Присцилла выходит замуж за муравьеда, и у них родится много детей.
— В самом деле? Несколько странный конец.
— Я его только что придумала, — призналась она со смехом. — Я еще не дочитала до конца. А вы мне поверили?
— Отчего же не поверить?
— Верно, отчего бы не поверить. К тому же, может быть, конец и правда такой. Я напишу рассказы, где будут действовать всякие животные. Я люблю лошадей, скарабеев, муравьев. Я надеюсь, что увижу здесь быков и фламинго.