Я смотрю на ее лицо — смуглое, с высокими скулами и приподнятыми к вискам глазами — и думаю, что исторические труды не ошибаются, когда говорят о любовных приключениях местных девушек с пиратами-берберами.
— Вы из этой деревни?
— Да, — отвечает она. — Живу рядом.
— И тут работаете?
— По вечерам прихожу в харчевню помочь дяде и двоюродной сестре.
Сквозь табачный дым я вижу, как дядя, усатый старик, уже поглядывает искоса в нашу сторону, проявляя все признаки нетерпения. Наконец он кричит:
— Мойра!
— Что?
— Тебя ждут. Отнеси-ка им поскорей вина.
— Иду.
Я быстро спрашиваю:
— Скажите, что это за человек, с которым я только что говорил? Пастух?
— И да и нет. Скорее всего, бездельник.
— А рассказывает забавные вещи.
— Забавные? Странно… Просто выпил лишнего. Не слушайте вы его глупостей… Простите, мне надо идти.
Она пробирается между столиками, стройная, с тяжелой черной косой ниже пояса. Звать ее Мойра. Имечко тоже вроде бы варварское. А когда она наклонялась ко мне, я почувствовал резковатый мускусный запах, исходящий от ее волос и тела.
Потом все как-то смешалось. Мне снова приносят вина, но на этот раз другая темноволосая девушка, более грузная, с бедрами как у статуи и не склонная к разговорам. Пьяница объясняет мне, что это дочка хозяина — Изабель.
— Красивая, но с характером! — Он кричит мне в ухо: — Передайте людям с Севера, передайте им непременно…
Я киваю головой. Голоса становятся все пронзительней, а жених, бледный, со взмокшим от пота лбом, сидит, уставившись на стену, словно увидел там привидение.
— Сейчас, — гогочет мой сосед, — сейчас тачку привезут.
Я выхожу. Вокруг зыбится мгла. Меня выворачивает наизнанку.
Я вернулся домой с тяжелой головой. В висках стучало, меня одолевали шалые мысли: пойти поплавать, улечься спать в тростниках либо бродить по пляжу до самой зари. Разумеется, ничего подобного я не сделал, но, по-моему, держал перед луной какие-то нелепые речи, а может, в голове просто звучали обрывки лжепсалма, который то и дело затягивали люди, пившие за длинным столом. Как это сказала Мойра? «Мы живем под солнцем, гордые и свободные». Недурной девиз! И еще я думал о том, как приятно видеть и слышать женщин, вдыхать их запах. Я поддал ногой корзинку, битком набитую скомканными расчетами. Ложась спать, я расхохотался. Кровать тоже превратилась в лодку.
Я проснулся с горечью во рту и с самыми противоречивыми чувствами. От вечера, проведенного в Модюи, оставался привкус приключения, но я отлично понимал, что мой аппетит раздразнили, но в последнюю минуту обнесли меня едой. Да, в общем-то меня провели. Лисы снова запутали следы.