Солнце садилось. Лара пожал плечами, и в жесте его проглянула усталость.
— А жаль! — сказал он.
Я не мог понять этого «жаль»: то ли жаль, что так быстро садится солнце, то ли, что наша эпоха, на его взгляд, столь нелепа, то ли наше свидание, от которого он, вероятно, многого ждал, не смогло уничтожить разделявшей нас пропасти. А может, ему каким-то образом удалось прочесть в моих мыслях, что его край находится под угрозой еще более страшной, чем он сам предполагал.
— И все же вы мне нравитесь, — сказал он.
— И вы мне тоже, — вырвалось у меня в ответ.
— Ну что ж, это уже кое-что, — улыбнулся он.
Оба мы растрогались. Помолчали немного.
— Разрешите откланяться.
— Да, конечно-конечно, если вам угодно… Вас, наверное, ждут. Ну что ж, теперь мы знакомы, и нам, очевидно, представится случай еще увидеться.
Он легко поднялся с места, проводил меня до порога, протянул руку.
— Счастливого пути! Болота на закате на редкость красивы. Присмотритесь к ним. К тому же со вчерашнего дня на болотах у Пло появилась стая фламинго. Ваши спутницы знают об этом. И конечно, покажут их вам. Вот уже несколько месяцев, как фламинго не было видно. Если они покинут нас навсегда, это будет дурным предзнаменованием.
Я пересек пустынный двор, где уже пролегли длинные тени, и пошел по тропинке. У первого поворота, за тамарисковой рощицей, поджидали меня мои спутницы. Они не задали мне ни одного вопроса, и я тоже ничего не рассказал им о своем визите. Странно, но больше уже не было разговора о том, чтобы завязать мне глаза. Таким образом, я мог свободно любоваться закатом, который, как и обещал граф, оказался великолепным. Воду между тростниками оживляли лиловые отблески, а когда мы приблизились к лагуне, стая фламинго взметнулась ввысь, описав большую дугу, и на фоне заката вырисовывались черные силуэты птиц. Затем вся стая дружно сделала разворот, показав нам розовые крылья.
На другой день Дюрбен вернулся из столицы. Бледный, измученный. Левое веко нервно подергивалось.
— Ну что? — спросил я его, едва он появился.
— Новости неважные, — ответил он. — Я сейчас вам все расскажу. Ну и негодяи!
Он обошел всех. Бился до последнего, но дело обстояло гораздо хуже, чем он предполагал. Какая-то скрытая зараза охватила финансовые и политические круги: симптомы недуга он заметил даже среди своих друзей. Люди, очевидно, почуяли, что с Юга потянуло запахом наживы. Некоторые открыто говорили о выгодах, другие — о духе времени, о необходимости расширять сферы деятельности, иные же — зачастую это были одни и те же — о человечности и филантропии. На самом деле каждый уже точил зубы. Молочные повыпадали, и вместо них отросли клыки не хуже, чем у хищников.