Кто не побоится отпустить их в свободное плавание?
Неужто придется на это отважиться ей самой, Веронике?
Да ведь она сама не плавала сто лет. Не плавала, не танцевала и даже, кажется, не смеялась… Точно, сто лет она не хохотала до слез!
А еще она старается теперь пореже смотреть в зеркало: тридцать шесть лет, а дают сорок — морщины и живот; да и лицо, даже дети говорят, не слишком чтобы… ну, не светится умом, как пишут в книгах… И на работе ни в грош не ставят — ну и правильно, поделом, вечно она опаздывает, на уроках дисциплины никакой, не умеет толком даже прикрикнуть на учеников, не то что на родных детей… а муж и не замечает даже, когда на ней новая блузка.
Хорош портрет донны Вероники!
Смешно: вся-то разница в ударении — у той дамы с картины, конечно, на «о» — ну и плюс-минус несколько веков.
И где же после этого, спрашивается, справедливость?!
А все-таки забавно: впервые за всю свою жизнь Вероника встретила тезку в музее, на картине неизвестного художника!
И кстати говоря, по взгляду этой тезки было похоже, что и ей любопытно взглянуть на ту, которая спустя века носила ее имя.
Вот интересно бы теперь узнать ее впечатление…
Тут Вероника опять поежилась.
Флорентийка — та, конечно, помоложе. Лет на десять как минимум. И прямо скажем, красотка — с таких только портреты и писать! Глаза с огоньком, брови дугой, ресницы веером…
А может, просто она счастливее? Счастливые некрасивыми никогда не бывают. У них кожа по-особому светится. Есть, есть такие, Вероника встречала! Таким в любом веке уютно.
Между прочим, интересно бы взглянуть на супруга этой самой донны! У таких ведь не мужья, а вот именно супруги. Собой, вполне возможно, не красавец и даже не первой юности мужчина, но — синьор! Какой-нибудь Пьетро или Паоло с суровым взором, почетный флорентийский гражданин. Из тех, которых узнают в любой толпе. Идет по улице — встречные кланяются, с почтением поглядывают искоса на его двухэтажное палаццо с балконом по всему периметру. А у синьоры супруги — бархатные платья, жемчужная сетка в прическе и свободного времени вагон. Гуляй себе по Флоренции, любуйся средневековой архитектурой и прочими шедеврами… Ни тебе уроков, ни педсоветов… Или же шедевры — это было не в Средние века, а, наоборот, в разгар Возрождения? Хотя Возрождение в Италии вроде началось раньше… а в Европе… или наоборот?
Завистливо вздыхая, она машинально вывела столбиком «Вероника», «Пьетро» и «Флоренция» и, заключив все в овальную рамку, украсила затейливыми завитушками.
И как обычно, только после этого спохватилась, что испортила поурочный план.