— Да вы потише! Испугали человека, — вмешался басом отец. — А что это вы вскочили, Вероника Захаровна?
— Да я в том смысле… Мне домой уже пора. И задание на завтра мы сделали.
— Домой?! — завопили в два голоса мать-Беспечная и ее сестра с выражением ужаса. — Да время ж детское! Не-ет, не-ет, будете ужинать с нами!
— Что вы, спасибо, я же из дома, только из-за стола! Полчаса назад буквально… — убеждала Вероника, прижимая руки к груди.
— Ничего себе полчаса! — подал голос сынок. — Часа три одни правила долбили…
— Вот видите, Вероника Захаровна! Садитесь, даже и не разговаривайте! Счас наши мужики шашлычок организуют! — радостно вскричали женщины.
Тем временем мужчины куда-то исчезли. И откуда-то чуть заметно потянуло дымком. А в комнате, как по волшебству, возник длиннющий стол под белой скатертью, и на этой скатерти — какие-то тарелки и бутылки.
— Большое спасибо, но я не могу никак. Ну никак, честное слово! — как можно убедительнее говорила Вероника, умоляюще глядя в глаза хозяйке. — У меня и дома не знают, где я! Наверно, ищут уже…
— А скажите честно, Вероника Захаровна, — вдруг очень тихо спросила Беспечная-мать, — вы, может, совсем не для того приходили? Может, вы нам сказать что хотели?
И в глазах ее появилось выражение упрямого озлобления, как на собрании. А толстушка сестра замерла с салатницей в руках.
Вероника растерянно молчала, не в силах придумать ничего для ответа. Уши ее медленно заливались краской.
— Ох уж эти мне родители! — внезапно с удивлением услышала она собственный голос. — Все им что-то мерещится! Лешка, ты до чего мать довел?! Бессовестный! Нервы никуда. Ну ладно, посидим немножко с вами… Марина… забыла, как по отчеству?
— Да просто Марина, — с остатком обиды, но уже потеплевшим голосом буркнула Беспечная.
Никто и никогда не мог бы назвать Веронику любительницей шумных компаний. Отродясь не владела она искусством непринужденно общаться, есть, а тем более пить с незнакомыми людьми. И уж конечно, в самом страшном сне ей не могло присниться, чтобы она пила В ПРИСУТСТВИИ УЧЕНИКА!
Насилие, которое она совершила над собой в этот вечер, было поистине самоотверженной жертвой педагогическому долгу.
Выговорив «посидим немножко с вами», Вероника как бы раздвоилась: одна ее часть словно уснула или впала в забытье, чтобы не видеть, как другая сидела за столом, улыбалась, говорила какие-то глупости, отвечала на какие-то дурацкие вопросы, ела и пила.
Позже этот злополучный ужин вспоминался смутно, как в тумане.
Совершенно не задержался в памяти, например, вкус шашлыка, хотя ясно, что именно шашлык должен был быть гвоздем меню. Вообще из всего разноцветного изобилия на столе запомнилась только рыба «хе». Удивительно было, что можно так запросто и с удовольствием есть сырую рыбу под таким необыкновенным названием.