— Про кого? — замирая от возможности по-настоящему испугаться, переспросила Наташа, хотя прекрасно все расслышала с первого раза.
— Про белого шеловека. Штарые люди шкажывают, што в поджемных ходах по ночам бродит белый шеловек. Он к людям не подходит. Впереди тебя пройдет — иж одной штены выйдет, в другую войдет — и нет его. А на шледующий день тот, кто его видел, помирает.
— Отчего помирает, бабушка? — расширив глаза, прошептала театральным шепотом Лариса.
— А ни отшего. Придет домой, ляжет шпать, а наутро его мертвым находят. А на литше такой ужаш, как будто живым тот швет увидел, — убежденно сказала старушка.
Наташа ахнула, Артамон шагнул к ней и сурово сказал:
— Не бойтесь. Я вас защищу, если что. У меня лопата.
— Не придумывай, боярыня Серапея! — донесся из авангарда веселый голос графа. — Какой тебе в наш просвещенный век белый человек! Страшилки это все детские!
— А вот и нет, граф Петр, не жнаешь — не…
— Ай!!! — взвизгнула вдруг Арина, словно ошпаренная кипятком, и метнулась в руки первого попавшегося человека>[7]. — Я видела!.. Видела!..
— Что?
— Что ты видела?
— Ариша, что с тобой?..
— Я… там что-то белое… в тени… промелькнуло… мне плохо…
И повалилась в обморок прямо в поспешно подставленные ручищи Артамона.
— Девочка моя!..
— Арина!..
Бояре остановились и сгрудились вокруг бесчувственной боярышни.
— Это она белого шеловека видела, — с мрачным удовлетворением сообщила Серапея.
— Она теперь умрет?..
— Не бойтесь, не умрет, — прогудел откуда-то сбоку Никодим. — боярыня Серапея говорит, что чтобы после этого умереть, надо прийти домой и лечь в свою постель. Если дело упирается только в это, мы бессмертны. Белые человеки могут ходить туда-сюда толпами.
— Бесчувственный ты человек, боярин Никодим! — хмуро буркнул Артамон и помахал перед носом девушки лопатой, создавая ветерок.
Арина мужественно выдержала два прямых попадания лопатой по кончику носа и кучу засохшей земли, просыпавшейся ей в лицо, и открыла глаза только когда Серапея предложила собственнолично сделать ей искусственное дыхание.
— Ах… Где он… — прошептала она, не сводя испуганных очей с лица Артамона.
— Я здесь! — важно нахмурился он, всем своим видом показывая, что появись здесь хоть толпа белых людей, как предположил боярин Никодим, он со своей верной лопатой горой встанет на защиту.
— А… белый человек?..
— Ушел. Пропал. Его не было. Тебе показалось, — быстро посыпались со всех сторон объяснения.
— Ариша, деточка моя, тебе плохо? — чуть не плача, склонилась над ней мать.
— Нет… да… ноги не слушаются…
— Это у ней паралич нашинаетшя, — со знанием дела объявила боярыня Серапея. — Потом горячка навалится — и…