В 1687 году прибыли в Нин-По Французские миссионеры, иезуиты, отцы de Fontancy, Taehard, Gerbillon, Le Comte, de Visdelou и Bouvet. Они отправились в Пекин, где скоро приобрели уважение и удивление народа и высших сословий за добродетель и знания. Император подарил им дом в Желтом городе, невдалеке от своего дворца, чтобы чаще видеться с ними. Через несколько времени дал им еще земли для постройки большой церкви и, в доказательство своего расположения, сам сочинил надпись для фронтисписа, в честь Вечного Бога.
Император Кан-Хи объявил себя официально защитником христианской религии; его примеру следовали князья и мандарины; число обращавшихся умножалось быстро по всей империи; во многих местах строили церкви и часовни, и народ, не боясь преследовании, крестился и исповедовал новую веру.
Но иезуиты не умели удержаться на своем месте, и такое положение дел было непродолжительно, беспрестанные ссоры их с последователями Конфуция, интриги при дворе, жалобы, наконец искание духовным путем чисто житейских целей, — все это было причиной охлаждения к ним императора. Наследник же Кан-Хи, Юнг-Тчин, начал настоящие гонения. Он излил на христиан всю злобу, накопившуюся в душе его во время последнего царствования. Церкви снова были разрушены, общины христианские рассеяны, миссионеры изгнаны.
Через два года де Малья писал во Францию: «Что должен я писать к вам в том униженном положении, в котором нахожусь теперь? Как описать вам грустные сцены, разыгрывающиеся в глазах наших? Чего мы несколько лет опасались, что часто предсказывали, то, наконец, исполнилось. Наша религия в Китае преследуется; все миссионеры, кроме двух в Пекшие (они были математики и удержаны там, как ученые), изгнаны из государства; церкви разрушены и употребляются для грязных служб; издают эдикты, в которых грозят строгим наказанием китайцам за принятие крещения. Вот положение, достойное жалости, в котором находится миссия, после двухсотлетних усилий и стольких трудов!»
Китайцы, твердые в своих старых преданиях, мало выказали энергии в деле веры; христианство не пустило корней в этой бесплодной почве.
Долгое царствование Киен-Лона (Kien-Iong) напомнило было времена Кан-Хи; миссионеры снова получили значение, распространение евангелия продолжалось, иногда только терпимое, иногда защищаемое. Но политические дела Европы снова помешали развитию миссии, и едва совсем не потух свет веры на крайнем Востоке. Во время революции о нем забыли. Миссионеры умирали, и некому было наследовать им, a китайцы-христиане, предоставляемые самим себе, выказали много слабости при гонениях, возникших вновь со вступлением на престол Киа-Кинга.