Но вот еще процессия, часто попадающаяся на улице. Впереди несут, на высоких палках, два бумажные. незажженные фонаря. Идет бонз с бритою головой и с перекинутой через одно плечо шелковою мантиею светлого цвета; за ним, на носилках, несут цилиндрическую бочку, завернутую в белую простыню; над ней небольшой деревянный балдахин и много вырезанных из бумаги цветов, — это несут гроб. За гробом толпа родственников, в новых платьях; головы повязаны белыми платками, в знак траура. Покойника приносят в храм и ставят перед входом, против алтаря. Вокруг него зажигают свечи и ставят скатанные из муки шарики; главный бонз садится напротив, спиною к алтарю, другие помещаются в два ряда по обеим его сторонам, и начинается служба. Монотонным голосом бонзы поют молитвы, растирая в руках четки и прикладывая сложенные руки к груди. По временам ударяют в колокол, и равномерный звук его дает какой-то правильный ритм служению. Иногда; звенит маленький колокольчик, сливаясь своим резким звуком с носовым пением бонз, и снова удар колокола напомнит о нарушенном ритме. Слабые нервы от этого скоро раздражаются, словно дают вам нюхать что-то одуряющее: чувствуешь и безотчетную грусть, и что-то неловкое в груди, точно там что-то колеблется, — таково действие этих звуков. Есть сказка о существовании гармоники, с стеклянными колокольчиками, приводившей некоторых в исступление; впечатление похоронном службы японцев напоминает эту гармонику. Но вот служба кончилась; бонзы, сделав свое дело, идут домой. Гроб разоблачают от украшавших его бумажных цветов; по цветку берет себе каждый из родственников, покойника ставят в крытый норимон и несут на кладбище. Там его сжигают. He один раз приходилось и мне быть при сожжениях. Гроб обкладывают дровами и стружками, разводится огонь с помощью бросаемых родными на костер зажженных бумажных цветов: этим родные исполняют последний долг покойнику и уходят. С костром остается только одна личность, могильщик по нашему, вероятно сожигатель — по-японски. Мрачное, хотя и при свете огня, занятие его, вероятно, и в нем развивает характер, напоминающий шекспировского и вальтер-скоттовского могильщиков. Я даже помню одну такую личность в Хакодади; он был, конечно, совершенно равнодушен к делу и часто смеялся, не знаю чему. Но вот огонь добрался до бочки, часть её сгорает, и втиснутый туда труп разгибается и поднимает между горящими поленьями свою обгорелую голову. Оставайтесь до конца и вы увидите весь процесс, в продолжение которого человек становится прахом, углем, золой. Пепел относится к родственникам, которые еще 40 дней держат его дома и потом уже закапывают где-нибудь по близости храма. Этот род погребения называется кнозо. Но не всех японцев жгут; некоторые секты закапывают покойников в землю, как у нас (дозо), и, наконец, некоторых бросают в море (сонзио). В старину сжигали дом умершего, теперь довольствуются очищением его молитвами и курением благовоний. Траур продолжается у одних год, у других сорок дней, в продолжение которых ежедневно посещают могилу. На пятидесятый день ставится памятник; мужчины сбривают бороды, отпущенные во время траура, и отдают благодарственный визит участникам в похоронах. В продолжение пятидесяти лет дети посещают в новый год могилу родителей.