Сон. С упорством достойным уважения он раз в месяц приходит мне ночью вот уже семь лет.
Одеяло рядом со мной вяло зашевелилось.
— Опять сон? — Голубые, прозрачные, словно вода глаза Александры внимательно смотрели на меня. Ночью я плохо разбираю цвета, для меня ночь бесцветна, но я точно знал, что ее глаза такие, потому что сотни раз тонул в их глубине…
— Да. Забыл принять раствор.
Сон приходил во второй вторник каждого месяца, поэтому в этот день я принимал сильное снотворное, надежно лишающее меня возможности видеть сны. Но вчера просто забыл.
Голова слегка гудела, старые воспоминания не приносят ничего кроме боли и печали.
— В последние дни ты невнимателен и рассеян. — Александра потерла руками сонные глаза. — Тебе следует лучше заботиться о своем здоровье.
Кузина приподнялась и оперлась спиной на высокую спинку кровати. Ее длинные, черные волосы в беспорядке падали на оголенные плечи.
Я убрал одеяло и сел на краю кровати. Босые ноги упали в мягкий ковер, привезенный из Валеска он был необычайно мягок.
— Мое здоровье в полном порядке. Моя голова вот, что меня беспокоит.
— Она беспокоит не одного тебя. Прошло уже больше шести лет. — Голос Александры резко затих. Хотя я и сидел к ней спиной и не видел ее лица, я точно знал, что она прикусила нижнюю губу. — Прости.
Ее теплая ладонь легла мне на плечо.
— Я не хотела.
— Забудь. — Мне не хотелось об этом говорить, все уже было сказано семь лет назад, когда совет принял решение, а чистокровные его поддержали. — Выпьешь что нибудь?
Я окончательно встал и накинув халат, оправился к маленькому шкафчику, стоявшему возле приоткрытого окна. По дороге я остановился возле серого подсвечника и зажег свечи. Хоть моей стихией и была вода, силы, чтобы создать маленький огонь хватало. Комната сразу же наполнилась тусклыми цветами и тенями, предметы обрели очертания и смысл.
— Третью.
Голос кузины прозвучал, когда я уже открывал дверцу шкафчика.
Из него тут же выбежали клубы холодного воздуха, словно туман они упали на пол и уже через миг начали медленно растекаться в стороны. Внутри ровными рядами стояло чуть больше дюжины бутылок. На них не были выбиты гербы, не было даже надписей. Голые, с высоким горлом стеклянные бутылки, словно стройные шеренги солдат, ждали своего часа. Но моя природа позволяла мне знать их содержание. Тонкий запах крови, пробивался даже сквозь плотно вбитые пробки.
Взяв бутылку и пару бокалов, я закрыл дверцу и вернулся к кровати.
Мягко сняв пробку, я наполнил бокалы и протянул один из них Александре. За время пока я ходил, она привела себя порядок и почти окончательно проснулась, лишь в самой глубине глаз прятались остатки сна.