— Как ты себя чувствуешь?
— Плохо. — сказал я. Голос подломился и я зашелся в кашле.
— Это хорошо. Потому что выглядишь ты просто отвратительно.
— Я себя чувствую пальцем, попавшем в мясорубку. — стараясь удержать кашель, сквозь зубы прошептал я.
Регенерация шла медленно, последнее заклятие истощило мои скудные запасы магии, и теперь организм работал лишь на своем природном энтузиазме.
Заметив мои потуги, городской маг залез рукой в один из своих карманов. С минуту покопавшись, он достал на свет небольшую, где-то грамм на 300 металлическую флягу.
— Держи. — он протянул ее мне. Внутри что-то глухо булькнуло.
Вместо обычной крышки, фляга была закрыта глиняной пробкой, покрытой сверху составом смолы смешанной с примесями. Сорвав руками пробку, я жадно вдохнул в себя запах наполненный силой и жизнью.
Кровь.
— От куда такие подарки.
Я сделал глубокий глоток. Боль сразу же не прошла, такое бывает лишь в сказках, когда избитого до смерти героя лечат одним глотком волшебной воды, в обычной жизни такого пострадавшего не ждет ничего хорошего. Глоток волшебной дряни в лучшем случаи избавит его от мучений, а друзей от необходимости волочить полу мертвое тело до лекаря. Мертвых как известно не лечат, они умнее вынужденных все время лечиться живых.
Кровь оказалось довольно свежей, шести-семи недельной давности.
— Мы же не варвары в конце концов. Запас крови хранится в городском госпитале, согласно велению Дома Законов. — он присмотрелся ко мне по внимательней. — У тебя глаза стали почти полностью красными, ты знал?
Я допил фляжку и закрыв вернул магу. Клемент спрятал ее в кармане.
— Это нормально. Чем я ярче глаза, тем сильнее и здоровее вампир.
Боль понемногу начала отступать, в голове прояснилось вернулась способность мыслить. С новым взглядом я осмотрел ночной переулок.
Между домов чуть впереди стояли две кареты. Одна со знаком меча в золотом круге на покрытой лаком двери. Дверца была открыта, но внутри никого не оказалось, лишь несколько коробок лежащих на мягких скамейках. Запряженные в возы пара лошадей смирно стояли на месте, возможно они были настолько возмущены ночной поездкой, что даже не могли показать характер. Пара было отличной масти, темно коричневые они красиво выделялись на сером фоне старого дома, особенно их, темно-светлые, длинные гривы. Возница, зарывшись в плащ, спал на козлах, он был полностью солидарен со своими подчиненными.
Вторая карета остановилась чуть дальше, словно не хотела находиться рядом со стражниками. Она была полностью закрыта и завешана шторами изнутри. На гладком боку была нарисована раскрытая ладонь с песочными часами. Рука, держащая время, держащая жизнь. Не управляющая, а лишь способная сохранить и удержать.