За ней заговорил брат:
— Она была нашей единственной надеждой. Кормила всю семью. Что теперь будет?
Они все вместе молчаливо осуждали меня. И я должен был признать: небезосновательно. На пятьдесят процентов проблемы малоимущих возникают именно благодаря полицейским.
— Она была хорошей девочкой, — продолжала мать. — Не продавала наркотики, не продавала себя, работала в ресторане. — Я бросил взгляд на мальчугана и ничего не спросил, все и так было очевидно. — Нок была официально замужем за его отцом, но тот нашел себе другую жену и перестал присылать деньги на содержание ребенка.
— Понятно, — кивнул я.
Разумеется, Нок не могла содержать на ресторанную зарплату пять или более человеческих душ, но приличия требовали, чтобы все придерживались именно этой версии. Наверное, только мать понимала, чем занималась дочь. В семье никогда не обсуждали этот вопрос. Никто не собирался нарушать кодекс молчания.
— Она ежемесячно посылала домой десять тысяч бат, — говорила мать. — На эти деньги я должна была кормить всех нас плюс моих родителей. Мы все время тратим на то, чтобы выращивать рис для еды. А наличности у нас совсем не остается. У матери диабет. Государство оказывает помощь, и лекарства для нее обходятся дешево, но ей требуется специальная диета. У отца тоже проблемы со здоровьем: всю жизнь работал на поле под палящим солнцем, и теперь что-то не так с мозгами. Сын хотел бы закончить школу, но на это не хватает денег. Младшая дочь еще девственница, новее ее знакомые — местные бедняки — знай дуют виски и колются. Нок хотела помочь найти ей мужа, но надо, чтобы она тоже закончила школу, иначе на нее, кроме отребья, никто не посмотрит. Нок сказала, она достаточно красива, чтобы здесь, в Крунг-Тепе, заполучить мужа из белых. Мол, фаранги такие богатые, что один мужчина способен содержать нас всех. А теперь как быть? Идти попрошайничать?
Я представил свою семью на их месте. Слава Будде, у моей матери оказалось достаточно сообразительности и прижимистости, чтобы скопить приличную сумму и открыть собственный бордель: никому, даже Будде, не дано избежать цикла кармы.
Потом заговорил брат:
— Кузен считает, что ее привезли сюда полицейские и увезли тоже копы. Наверное, ее использовал какой-то богач. Убил и откупился от полиции. — Он осуждающе посмотрел на меня.
— Мне известно, что ее убили, — ответил я. — Но не думаю, что на сексуальной почве.
Теперь заговорил отец. Такие люди, как он, составляют хребет нашей страны. Речь медленная, рассудительная, выражается очень вежливо, и понимаешь, что этот голос не лжет.