А Симон всё молчал. Я жестом приказал Марси с Милошем выйти, затем мягко обратился к нему:
– Не стесняйся, Симон. Я всё прекрасно понимаю. Тебе будет лучше на колониальных маршрутах.
Он робко посмотрел на меня.
– Нет, кэп, мне будет лучше с вами. Мне нравится служить под вашим началом, вы хороший капитан, у вас хорошая команда. А с родителями я не виделся с тех пор, как поступил в школу. Они ни разу не навестили меня. Я думаю, им стыдно, что они отдали меня государству. Боятся, что я осуждаю их.
– Но ведь ты не осуждаешь?
– Конечно, нет. Все так поступают. Резистентные нужны всему человечеству.
– А знаешь, – произнёс я доверительным тоном, – мои родители чуть было не оставили меня в семье.
– Правда? Почему?
– Дело в том, что у нашей семьи много денег. Даже неприлично много. Может, ты слышал, как меня иногда называют богатеньким Буратино?
– Слышал, – подтвердил Симон. – И я знаю, что ваш дед – председатель правления «Мальстрём Индастриз», а отец – первый вице-президент корпорации.
– То-то и оно. Мои родители не нуждались ни в каких льготах и социальных кредитах, а сертификаты на второго и третьего ребёнка они могли купить без проблем. Я же был их первенец, наследник. Но в конце концов, и отца и мать удалось переубедить. Правительство пошло на беспрецедентный шаг и разрешило им иметь пятерых детей – а этого ни за какие деньги не купишь. Они просто не смогли устоять – и потому считают себя виноватыми передо мной. Я же, наоборот, никогда не простил бы им, если бы они не отдали меня в школу.
– Я, наверное, тоже, – согласился Симон. – В школе было трудно, но я не жалею. Я люблю летать к звёздам… хотя я плохой астронавт. У меня в дипломе написано… – он опустил глаза, – …«полевые операции». Но я… я не смогу…
– Ага! – понял я. – Так вот в чём дело! Ты из-за этого переживаешь?
– Да, кэп.
– Тогда не беспокойся. Никто тебя в десантники не запишет. Ты отлично готовишь, и этого достаточно. Даже более чем достаточно – особенно в дальних экспедициях. Чтобы ты знал, после капитана и главного инженера повар – самый важный человек на корабле. Я совсем не шучу.
Симон наконец улыбнулся.
– Тогда я тоже напишу рапорт.
В двадцать минут девятого вечера я явился в штурманскую рубку, где как раз заканчивали свою вахту Краснова и Гамбарини. В моём присутствии они произвели ещё один, последний за этот день прыжок и положили корабль с баржей в дрейф. Вызвав двигательный отсек, я распорядился перевести ходовые системы в режим ожидания, а затем по общей связи оповестил команду о завершении дневного перелёта.