Мы далеко углубились в лес, причем изрядно забрали к западу. Я сидел, прислонившись спиной к дереву, и наблюдал за Славомиром, который; извергая яростные проклятия, упорно обследовал огромную поляну. Дело, по моему разумению, было абсолютно безнадежным.
Наконец ведун выдохся и устроился рядом со мной. И снова потянулось молчание. Славомир напряженно размышлял о чем-то, а я… Чем мог помочь ему я?
— Голоден? — Вопрос прозвучал неожиданно.
Я мог спокойно продержаться еще пару суток, о чем и сообщил ведуну.
— Ну и прекрасно. Все равно у нас ничего нет, — подытожил Славомир. — А охотиться некогда. Голова зажила?
За этой гонкой я, честно говоря, забыл о ране, тем более, что еще в подземелье сумел пару раз сконцентрировать волю на самолечение.
— И это хорошо. — Славомир испытующе посмотрел на меня и выдал: — Анжей, сейчас мне придется заняться одним делом. Люди его очень не любят. Я имею в виду так называемое колдовство. Мне нужно получить совет… В общем, сам увидишь. Не испугаешься?
— Валяй, — разрешил я, — интересно даже.
Имя свое я сообщил ведуну во время последнего привала. Правда, переиначил его зачем-то на польский лад. Может, я поступил в разрез с требованиями этого века. Не знаю. Должен же он был как-то обращаться ко мне. «Благородный рыцарь» — хорошо лишь для старинных романов.
Несколько минут Славомир бродил по поляне, срывал какие-то травы, выдернул с корнем маленький колючий кустарник, осмотрел, недовольно отбросил в сторону, нашел другой — этот, похоже, его удовлетворил. Собрал кучку листьев, несколько сухих веток, извлек из сумки кресало, осторожно развел маленький костер, щедро присыпал веселые язычки пламени каким-то порошком… Странно: легкий ветерок то и дело пробегал по поляне, но тоненькая струйка дыма от костерка тянулась вертикально вверх, не колеблясь под порывами воздуха. Что-то негромко приговаривая, Славомир возложил на костер собранные травы, кустарничек. Потом выпрямился, встал над огнем, взяв в руки меч. Рукоятка — на уровне груди, льдистое лезвие касается пляшущих язычков пламени.
— А эммион де легнвиа локтос! Сердена эммион талла! — нараспев протянул ведун и вдруг резко выдохнул: Торро!..
Из костра ударил столб дыма, но не улетел к вершинам деревьев, а замер, уплотнился, и я увидел, как в нем прорисовывается, становясь все более четкой, фигура человека. Чертами лица человек этот чем-то напоминал Славомира, но был гораздо старше — седая тщательно ухоженная борода опускалась на грудь, серебристые пряди волос стекали на плечи.
— Здравствуй, брат, — произнес Славомир.