А нежный голос продолжал литься, обволакивая меня сладкими тенетами.
— Слуги донесли мне, что благородный рыцарь защитил жизнь моих подданных, спас их от ужасной смерти. Это настоящий подвиг.
Я преклонил колено:
— Госпожа, я лишь выполнил один из принятых на себя обетов…
— Встаньте, благородный рыцарь. Садитесь рядом, вот здесь, и мы побеседуем. Вы, наверное, слышали о тяжелой болезни, поразившей моего владетельного супруга. С тех пор нам не до празднеств, гостей в нашем замке тоже не бывает. Но вы приехали издалека, повидали много земель и наверняка свершили немало славных подвигов. Как вам удалось сразить этих ужасных оборотней? Муж рассказывал мне, что обычное оружие против них бессильно.
Я рискнул поднять на нее глаза, встретиться взглядом. Ничего страшного не было в ее бездонных светло-голубых глазах. Светилось в них обычное женское любопытство, а где-то в самой глубине таилось восхищение смелым мужчиной.
— Против оружия, посвященного прекрасной даме, не устоит ни один враг, — напыщенно произнес я. — Светлый образ моей возлюбленной не раз вдохновлял меня на подвиги, а благочестивая молитва позволяла разить врага без промаха.
— Вот как? — В голубых глазах хозяйки промелькнула усмешка: — благородный рыцарь так верит в помощь, получаемую свыше?
— Верю, госпожа. — Чем-то мой ответ ее не устроил, знать бы еще, чем. А может быть, я ошибаюсь, и в Ахр-Доруме была совсем не она? И я вновь повторил: — Верю. Да и как не верить, если, по словам людей, только святая молитва спасла и вас от ужасной опасности.
В голубых глазах неожиданно появились черные точки, взгляд потемнел, стал жестоким и угрожающим.
— Вы правы, благородный рыцарь! — В голосе прозвучала хрипотца. — Но мой брат еще будет отомщен. И очень скоро. Подданные позаботятся об этом…
Я вскочил и согнулся в поклоне.
— Могу ли я предложить вам в услужение свой меч, госпожа?
— Благодарю вас, благородный рыцарь! — Она одарила меня нежным взглядом, в котором вновь плескалась бездонная голубизна.
Двери распахнулись, и в комнату, тяжело припадая на правую ногу, вошел человек. Был он высок и строен, рыжеватая бородка изящно подстрижена, одет щеголевато и со вкусом. Поклонился вошедший сдержанно — такие поклоны позволяют себе избалованные слуги, которым многое дозволено. Баронесса повернула к нему недовольное лицо:
— Я занята, Рудольф.
Тот молча поклонился еще раз, но не сдвинулся с места. Баронесса помедлила и вновь повернулась ко мне. На лице ее было выражение деланного веселья.
— Ах, благородный рыцарь! Дела, дела. Из-за болезни супруга я вынуждена сама решать все вопросы. А наш разговор еще и не начался толком. Но ведь вы извините меня и немного подождете?