— Кто, — говорит, — такой жив-человек?
А девка совсем уж было зашлась в разуме, заградились ее уста. Освободил ее охотник от мертвого — тот и заиневел уже, — до дому родимого довел.
Порадовался люд, что живая, что спаслась. Волки-то ушли от села навовсе!
Эх, девка! Думала, от судьбины убежала? Да разве обережешься неминучей участи! С тою кровью и вошло семя в тело девичье. И зачреватела она, и ходила, сколь от веку определено, а настал срок — родила. Сына родила! И хоть не сказывали ему, кто его батюшка, а пошел-таки, повелся на земле его именем новый род.
И доднесь ведется!
* * *
— Огонь! Огонь!!
Что?
Сон?
Почему?
Александра вскинулась, еще не проснувшись, невольно натягивая на голые плечи тулуп, которым была укрыта.
Бревенчатые стены косо поплыли вверх, вниз… медленно двинулись по кругу. Александра ткнулась лицом в подушку, еле сдерживая тошноту. Подушка, набитая сухой травой, пряно зашелестела.
— Ох, плохо мне… плохо, — прошептала Александра непослушными губами. — Ох, как…
Да что, да с чего? Дурман от лекарств, которыми вчера напичкали ее в больнице? Или Михайлова самогонка? Нет, чепуха, и глотнула-то раз — с души воротило! Или… зелье этого, как его там — Филиппа Актанки, трава, которую он бросил в чай?
Нет, если б не этот его чай, Александра, пожалуй, и вовсе не смогла бы уснуть. Ведь Михаил был прав… вернее, тонгасы были правы, утверждая: «Придет множество злых тигров!..»
Когда они втроем вышли на самую окраину Богородского, приближаясь к дому Михаила, совсем рядом вдруг послышался грозный, предупреждающий рык. Темнота упала разом, глухо, и оружие Филиппа было бесполезным — куда стрелять?! И все же он давал залп за залпом, и после каждого выстрела, посланного в снежную круговерть, ночь отзывалась ревом… А Филипп хмуро бормотал, словно творил заклинания:
— Если ты явился, потому что кресало свое обронил-потерял, то прямо скажи.
Если ты явился, потому что трубки у тебя нет, то прямо скажи.
Если ты явился, потому что кремня не имеешь, то прямо скажи.
Может быть, ты в разных дорогих материях нуждаясь явился, так ты прямо скажи! Я, хоть сам не имею, но среди родичей, друзей своих поищу — найду для тебя.
Или, может быть, в разных собаках нуждаясь ты пришел? Прямо мне скажи!
Все для тебя сделаю, только не проси у меня своей сестры. Уйди лучше, тигр-злой дух!..
От всего этого Александра так изнемогла, что была почти в обмороке, когда дверь Михайлова дома, наконец, захлопнулась за ними, избавив от ночных кошмаров.
А потом — чай с той травой. Она пахла то ли чабрецом, то ли полынью, такой приятный, мятный привкус…