Следующие десять минут группа бежала под аккомпанемент постепенно затухающего монолога Крайчека, без устали выдающего на-гора всё новые и новые вариации уничижительных определений для Штольца. К восемнадцатому километру монолог стал заметно тише из-за увеличившегося расстояния, а потом и вовсе умолк. Правда, скоро он возобновился, сменив одиночную цель на группку отстающих курсантов. Судя по льющейся из мегафона крепкой брани, несчастных насчитывалось уже не меньше трёх.
— Глеб, — позвал Преклов, замедляя ход, — что-то мне хреново.
— Мутит?
— Дышать нечем.
Глеб и сам чувствовал себя не лучшим образом. Лёгкие горели, кровь пульсировала в ушах, ноги всё больше наливались свинцом. Но на оставшиеся два километра силы имелись. Марш-броски для него никогда не были проблемой. Скорее наоборот — они давали возможность отыграть баллы, потерянные на силовых упражнениях. А вот у Преклова дела обстояли с точностью до наоборот. И вид его сейчас говорил сам за себя: обильная испарина на бледном, покрытом багровыми пятнами лице, руки двигающиеся невпопад с ногами, сбивчивое дыхание, рваный темп бега — это было даже хуже чем «хреново».
— Не падай — бросил Глеб, мельком взглянув на хрипящего рядом Толяна. — Дыши глубже. Немного осталось.
— Сраные уроды! — продолжал Крайчек прессовать отстающих. — Как вам удалось целых два года обманывать Родину?! Два долбанных года вас, никчёмных дегенератов, кормили и учили! Два года вы прожирали ресурсы, которые могли бы пойти в действующие войска! Бойцы на передовой недополучают паёк! И всё для того, чтобы вы, мерзкие никчёмный твари, могли и дальше влачить своё жалкое существование?! Нет! Не для этого! А для того, чтобы им, солдатам великой державы, умирающим ради её процветания, выросла достойная смена! Как думаете, достойная смена получится из вас, слизь аморфная?! Вы — позор своей Родины! Гнусные паразиты на её теле! А ну встать, размазня! Что ты там лопочешь?! Тогда ползи, раз не можешь бежать! Давай, вперёд! У тебя есть приказ! Выполняй! А если не можешь выполнить — сдохни!
Монолог снова начал отдаляться и, спустя минуту, затих, вместе со звуком двигателя. Траурная тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием, хрипами и шуршанием щебня, продлилась несколько кратких, но отчего-то ужасно неуютных мгновений, пока рёв мегафона не возобновился, приближаясь.
— Минус два, — сосчитал Глеб и в тот же момент почувствовал, как что-то тянет вниз его руку. — Зараза!
Преклов споткнулся, завалился вперёд и, стараясь удержаться на ногах, схватил соседа за рукав. Однако это не помогло, и он бухнулся таки на колени.