— Само собой.
— Отнять у детектива пистолет — это все равно что оставить его без пениса.
— Ну... пожалуй.
— Я ношу пистолет, и это помогает мне вжиться в роль — понимаете?
— Понимаю.
— Это мой способ подготовки к роли.
— Ясно.
— Ну а вы как готовитесь?
— Готовлюсь?
— Ну да. Когда вам нужно кого-нибудь допросить.
— Я не готовлюсь.
— Не готовитесь?
— Я просто вхожу и говорю: «Ты, дерьмо, где ты был во вторник вечером?» Он не отвечает, тогда я берусь за него. Я ему говорю, что его дела могут пойти лучше, могут пойти хуже — как он сам захочет. Ты помогаешь мне, я помогу тебе. Хочешь попасть в местную тюрьму или в тюрьму штата? Может, ты хочешь, чтобы ниггеры трахали тебя в жопу? Отвечай, где ты был, кусок дерьма!
— Гм...
— Что-то в этом духе, — сказал Олли, взял бутылку, отхлебнул, поставил ее на место, рыгнул и буркнул: — Извините.
— Представьте, например, что вам нужно допросить девушку, которая... ну, посмотрите вот здесь, — сказал Риганти. Он взял сценарий «Любовной истории» и придвинул свой стул поближе. — Вот эта сцена. Как бы вы ее провели? Я тут разговариваю с девушкой.
— С какой девушкой? — спросил Олли.
— С дублершей.
— С чьей дублершей?
— Той девушки, которую убили.
— Кассиди, что ли?
— Нет, это в пьесе.
— Я слыхал, что это на редкость дурацкая пьеса.
— Так оно и есть.
Олли взял сценарий. Искоса взглянув на него, он спросил:
— А почему эти страницы голубые?
— Потому что они новые. Они напечатаны на другой бумаге, чтобы отличаться от исходного варианта. Пока будут сделаны все исправления, сюда могут добавиться голубые, желтые, розовые, зеленые, да какие угодно страницы, хоть фиолетовые в крапинку.
— Но их трудно читать, эти долбаные голубые страницы.
— Совершенно верно.
Олли продолжал разглядывать сценарий. Наконец он неохотно полез в карман куртки и извлек оттуда очешник. Из очешника появились очки наподобие тех, которые носил Бен Франклин. Олли неожиданно стал похож на толстого школьника.
— Это для чтения, — извиняющимся тоном произнес он.
— Я сам ношу контактные линзы, — примирительно сказал Риганти.
Водрузив очки на нос, Олли откашлялся, словно собираясь читать вслух, но все же делать этого не стал. Он молча прочел страницу. Перевернул ее. Прочел еще одну.
— Вы правы, — заявил он, покачав головой, — это действительно на редкость дурацкая пьеса.
— Я же вам говорил. Но... просто для примера... как бы вы провели этот допрос?
— Тот, который здесь описан?
— Да. Там, где он хочет узнать, неужели она никогда не думала...
— Понятно, — сказал Олли. — Ну, что бы я сделал... Я бы сказал: «Послушайте, мисс, давайте будем мыслить здраво». Это ведь я с девушкой разговариваю, да?