Вошел Франсуа и притворил за собой дверь. Урсула по-прежнему лежала, уткнувшись лицом в подушку. Слезы немного облегчили душу молодой женщины, но на сердце лежала свинцовая тяжесть.
— Я просто хотел тебе помочь, — как ни в чем не бывало сказал Франсуа. — Теперь у тебя есть служанка.
В этот миг Урсула обратила к нему свое бледное, словно вырезанное из белой бумаги лицо и с нескрываемым презрением прошептала:
— Это ты погубил Анри де Лаваля!
— Что? Какого еще Анри? — В голосе Франсуа звучало искреннее недоумение.
— Ты никогда не слышал этого имени?
— Нет.
Тогда она села на постели и твердо произнесла:
— Тебе не кажется, что твой отец — нечестный человек?
Франсуа помрачнел. Урсуле почудилось, будто на его лицо наползла тень, а в темно-карих глазах загорелся красноватый огонь, сделав их похожими на два раскаленных угля. Он отрывисто проговорил:
— Я это знаю. Потому и решил уехать. Я хочу встать на ноги и ни от кого не зависеть. Моя мать умерла, когда мне исполнилось десять лет, и с тех пор… — Он нервно сглотнул. — Отец по-своему заботился обо мне, я ни в чем не нуждался, но… Эти вечные переезды, какие-то темные дела, подозрительные компаньоны, женщины… Он всегда говорил: «Держись на волне и плыви вперед!» То, что сверху может быть грязная пена, не имело значения. Кстати, ты не думаешь, что у моего отца была интрижка с твоей матерью?
Урсула, вздрогнув, быстро ответила:
— Нет, вряд ли… — Потом сказала: — Почему ты решил уехать, понятно. А вот зачем женился на мне?
Какое-то время лицо Франсуа оставалось застывшим, потом он неожиданно расслабился и произнес:
— Потому что полюбил.
— Ты и теперь меня любишь? — спросила она, остро глянув из-под ресниц.
— Конечно, — с улыбкой ответил молодой человек. — Ведь ты моя жена.
Он держался вполне естественно, и все-таки что-то настораживало Урсулу. Внезапно она вспомнила индийскую девушку Тулси, ее загадочную, чувственную, беззастенчивую красоту, взращенную под палящим тропическим солнцем.
Однажды мать обмолвилась о том, что женщина должна уметь соблазнять мужчин. Что это такое, Урсула не знала; до замужества ее учили быть послушной и скромной.
— Кто такой Анри де Лаваль? — не скрывая любопытства, спросил Франсуа, и Урсула твердо произнесла:
— Это не имеет значения.
И принялась расстегивать платье. Франсуа смотрел на нее во все глаза, а потом резко повалил на кровать, и Урсула почувствовала его губы на своих губах, жадные руки — на своем теле. Как обычно, он был бесцеремонен и настойчив. Урсула закрыла глаза. В конце концов, что такое тело? Франсуа ни разу не спросил, отдает ли она ему и свое сердце? Это было важно только для Анри.