Лишь теперь Катя смогла поведать Вессенбергу все подробности последнего периода семейной жизни. И о том, как случайно встретила в аэропорту мужа с молодой любовницей, и как развивались дальнейшие события. Рассказала также об аварии и о предложении перейти на другую работу. Правда, о Ладышеве она не произнесла ни слова. Разве что изредка в ее рассказе фигурировал некто «знакомый».
Порядком продрогшие под холодными лучами зимнего солнца, озябшие на ветру, они решили заглянуть в первый попавшийся по пути ресторан в центре столицы.
— Гена, мы не туда зашли, — еще в холле шепотом оценила Катя уровень заведения. — Не впишемся в интерьер.
Что правда, то правда: оба они были в удобной для ходьбы, но совершенно немодной обуви, в потертых джинсах, скромных утепленных куртках. Гости же, судя по плечикам в гардеробе, одевались исключительно в дорогих бутиках.
— Глупости, — помогая ей раздеться, отмел сомнения Генрих. — Все это условности. Москва просто погрязла в условностях!
Окинув с ног до головы неформатных посетителей, стоявшая на входе администратор недвусмысленно ухмыльнулась и провела их в самой дальний угол полупустого зала.
— Извините, но мы хотели бы пересесть за тот столик, — показал рукой Вессенберг в направлении окна.
— Это невозможно, — высокомерно, но вежливо ответил подошедший официант и протянул меню. — Это частное элитное заведение, где столики бронируются на годы вперед.
— Ни фига себе! — прокомментировала Катя, просмотрев цены. — Ген, пошли отсюда, а? — негромко предложила она. — Да мне эта рыбка за сто долларов в рот не полезет.
— Нет уж! Раз зашли — останемся здесь! Назло! — категорично заявил Генрих.
— Назло бюджету, что ли?
— Неважно. Но кое-каким правилам хорошего тона это «элитное» заведение следует поучить, — заговорщицки улыбнулся он и жестом подозвал официанта. — Молодой человек, будьте так добры, принесите моей даме другое меню, — показал он взглядом на большую кожаную папку в руках у Кати. — Это моветон. Уважающее себя солидное заведение никогда не подаст женщине, пришедшей с мужчиной, меню с ценами. Странно, что вам до сих пор этого не объяснили.
Слегка покраснев, официант забрал у Кати меню, буркнул какие-то извинения, подошел к администратору и что-то зашептал на ухо, взглядом указывая на парочку в углу. Недовольно пожав плечами, та надменно повернулась спиной к залу.
— Н-да, — усмехнулся Генрих. — Как был совок, так им и остался. И чем «элитней» заведение, тем махровей совок. Ладно, ну их! Давай вернемся к разговору о твоей семейной жизни, — прикрыл Генрих ладонью руку Кати. — Не расстраивайся. Грешно, наверное, в том сознаваться, но я рад, что все так вышло.