- О, моя дорогая, я не хотел тебя расстраивать. - Профессор Кэмпбелл похлопал себя по карманам пиджака.- И у меня никогда нет платка, когда он нужен. О, пожалуйста, не плачь!- Его, смешно выраженное, огорчение, заставило Елену улыбнуться ему сквозь слёзы, и он расслабился и улыбнулся в ответ. – Так то, лучше, - сказал он.
- Знаешь, если ты захочешь узнать больше о своих родителях, и какими они были тогда, я был бы рад рассказать тебе о них. У меня есть разные истории.
- Правда? - Спросила Елена с надеждой. Она почувствовала трепет волнения. Тетя Джудит иногда говорила с Еленой о ее матери, но воспоминания, которыми она делилась, были в основном из детства. И Елена, в самом деле, ничего не знал о прошлом своего отца, всего лишь, что он был единственным ребенком в семье и его родители умерли.
- Непременно, непременно, - заявил профессор Кэмпбелл радостно.
- Приходи ко мне в мои приёмные часы, и я расскажу тебе всё о нашем бурном веселье, в былые дни. Я там каждый понедельник и пятницу, с трёх до пяти, и окажу тебе торжественный приём. Образно говоря, конечно. Подам тебе, какой ни будь ужасный сорт кофе.
- Спасибо, профессор Кэмпбелл, сказала Елена. - Я хотела бы их услышать.
- Называй, мня Джеймс, - сказал он. - Это ерунда. Я что - нибудь смогу сделать, чтобы ты чувствовала себя здесь, в Далкресте, как дома.- Он склонил голову набок, и лукаво посмотрел на неё, его глаза, блестели как у любопытного маленького зверька.
- Всё же, как дочь Элизабет и Томаса, ты должно быть, очень необычная девушка!
Большой чёрный ворон ходил взад и вперёд, за открытым окном аудитории, сжимая и разжимая своими мощными когтями сук, на котором сидел. Деймон хотел превратиться обратно в вампира, перелезть через окно, и учинить быстрый, но эффективный допрос профессору. Но Елена бы этого не захотела. Она была так наивна, чёрт возьми! Да, да, она была его восхитительной, блестящей, добродушной принцессой, но она была до смешного наивна, даже слишком. Они все были такими. Деймон раздражённо чистил свои взъерошенные перья, возвращая им радужную гладкость. Они были так молоды.
В этот момент, Деймон мог оглянуться назад и сказать, что никто не извлекал уроков из жизни, в течение ее первой сотни лет или что-то около того. Ты, действительно, должен быть бессмертным, чтобы было время, научиться защищать себя, должным образом. Вот Елена, так доверчиво уставилась на своего профессора. И это после всего, через что она прошла, после всего, что она видела, она так легко успокоилась в полной беспечности, все, что было нужно, это пообещать ей, рассказать о её родителях, и она радостно понеслась бы, чтобы встретиться с ним в его кабинете, всякий раз, когда бы он предложил. Сентиментальная дурочка. Что может рассказать ей этот человек, что смогло быть, хоть как-то, действительно важным? Ни что не может вернуть её родителей. Скорее всего, профессор не представлял опасности. Дэймон исследовал его своей силой, которой почувствовал только мерцание человеческого разума, ни какой тёмный всплеск в ответ на силу, не исходил от маленького человека, ни зыби тревожных или насильственных эмоций. Разве мог он быть уверен в этом?