— Вот и конец моей жизни. Коротка же она была, и много в ней ошибок… Зато я встретила тебя… Если встретишь Учителя, скажи Ему, что загубленную мною жизнь, которую Он возвратил мне в Иерусалиме, я достойно донесла до конца.
— Ты отдала ее за других, именно так, как Он учил! — страстно воскликнул Измаил.
— Матушка Зара, — вновь заговорила Эсфирь, — учила меня, что жизнь бесконечна, что умирает только тело, а не дух, который и есть мы сами, что любовь, если она настоящая, связывает людей навсегда. И снова и снова полюбившие друг друга будут умирать и рождаться много-много раз, чтобы наконец слиться в неописуемом блаженстве. Веришь ли в это?
— Верю! Потому что ты в это веришь, и что может быть лучше такой веры, — произнес Измаил и еще ближе наклонился к Эсфири. — Об одном тебя молю, — страстно прошептал он, — не улетай сразу, как только сбросишь с себя это израненное тело, а побудь около меня, ибо я скоро последую за тобой и мы вместе полетим в ту страну, куда уходят все умирающие и откуда приходят все рождающиеся на земле.
Пока он это говорил, конвульсия прошла по лицу Эсфири и она замолчала, но губы ее еще немного продолжали двигаться, и, хотя ухо не могло уловить звука, Измаил догадался, что она сказала: «Я подожду».
Перед внутренним взором Эсфири пронеслась, как это бывает у всех умирающих, вся ее жизнь в мельчайших подробностях с раннего детства. И опять она увидела себя идущей на казнь в Иерусалиме. Тут калейдоскоп ее видений замедлился, дав Эсфири возможность вспомнить, что она уже третий раз проходит этот путь. И вспомнила она тогда, что на месте казни Иисуса не было, что некому было спасти ее, и ужас объял ее. И шла она теперь в третий раз и жадно всматривалась в последний поворот, в то место, где должен был находиться Спаситель. И о радость! Он был там. Он стоял ласковый, улыбающийся, и Свет исходил из Него. И ясно услышала Эсфирь, как Он сказал:
«Возлюби своего ближнего, как самого себя» — и исчез.
И удивилась Эсфирь: «Где же та толпа с судьями и с жадными до кровавых зрелищ людьми?» Ее не было; вместо нее она увидела множество людей, почти все население Общины, собравшееся на центральной площади своего селения. Толпа глухо волновалась. Говорили приглушенными от благоговения голосами. Из уст в уста передавались одни и те же имена «Эсфирь» и «Измаил». Они говорили о подвиге, совершенном ими, о спасении их ценою собственной жизни.
Эсфирь как бы висела в пространстве над этой толпой и ощутила, что Измаил находится рядом с нею. Из толпы поднимались волны мощного чувства любви и признательности к ним двоим. Эти волны проникали в ее сущность, согревали и ласкали ее.