Весь горизонт, от края до края, светится смутным красноватым заревом. Оно в непрестанном движении, там и сям его прорезают вспышки пламени над стволами батарей. Высоко в небе взлетают осветительные ракеты — серебристые и красные шары. Они лопаются и осыпаются дождем белых, зеленых и красных звезд. Время от времени в воздух взмывают французские ракеты, которые выбрасывают шелковый парашютик и медленно-медленно опускаются на нем к земле. От них все вокруг освещено как днем, их свет доходит до нас, и мы все видим на земле резкие контуры наших теней. Ракеты висят в воздухе несколько минут, потом догорают. Тотчас же повсюду взлетают новые, и вперемешку с ними — опять зеленые, красные и синие.
Раскаты орудийного грома усиливаются до сплошного приглушенного грохота, потом он снова распадается на отдельные группы разрывов. Сухим треском пощелкивают пулеметные очереди. Прожекторы начинают ощупывать черное небо. Их лучи скользят по нему, как гигантские, суживающиеся на конце линейки. Один из них стоит неподвижно и только чуть подрагивает. Тотчас же рядом с ним появляется второй. Они скрещиваются, между ними виднеется черное насекомое, оно пытается уйти — это аэроплан.
Обстрел вновь начался. Я вместе со всеми отползаю в сторону, насколько это удается сделать в спешке. Следующий снаряд уже накрывает всех нас. Кто-то кричит. Над горизонтом поднимаются зеленые ракеты. Фонтаном взлетает грязь, свистят осколки. Шлепающий звук их падения слышен еще долгое время после того, как стихает шум разрывов. Рядом лежит насмерть перепуганный новобранец. Он закрыл лицо руками. Его каска откатилась в сторону. Я подтягиваю ее и собираюсь нахлобучить ему на голову. Он поднимает глаза, отталкивает каску и, как ребенок, лезет головой мне под мышку, крепко прижимаясь к моей груди. Его узкие плечи вздрагивают. Но я не чувствовал страха. Во мне пробуждалась какая-то злость и ярость. Инстинкт зверя. Где-то с оглушительным треском упал снаряд. В промежутках между разрывами слышны чьи-то крики. Наконец грохот стихает. Огонь пронесся над нами, теперь его перенесли на самые дальние запасные позиции. Наверно сейчас будет наша атака.
Крики продолжаются. Это не люди, люди не могут так страшно кричать. Я еще никогда не слыхал, чтобы лошади кричали, и мне что-то не верится. Это стонет сам многострадальный мир, в этих стонах слышатся все муки живой плоти, жгучая, ужасающая боль. А ведь это только лошади, это не люди. Выстрел. Лошадь свалилась, а вот и еще одна. Последняя уперлась передними ногами в землю и кружится как карусель. Солдат бежит к лошади и приканчивает ее выстрелом. Крики, стоны и … полная тьма. Я видел ужас на лицах своих товарищей. Но сам не чувствовал его. Я жаждал ринуться вперед, убивать врагов. В одиночку. Ярость заполняла меня все больше и больше. В окружающей нас тьме начинается какой-то шабаш. Все вокруг ходит ходуном. Огромные горбатые чудища, чернее, чем самая черная ночь, мчатся прямо на нас, проносятся над нашими головами. Пламя взрывов озаряет нас. Все выходы отрезаны.