Мы с Витей поняли, что зарисовки нам не видать, как собственных ушей.
– Не волнуйтесь, будем домой ехать, я вам о нем все расскажу, а вы потом напишете, – успокоил нас Володя. Здесь появился Петрович с обещанной балалайкой, и фотограф заметался по двору в поисках нужного ракурса.
Потом мы ездили по селу и собирали информацию. Брали все, что под руку подвернется: про спортсменов, про пионеров. Про подготовку школ к новому учебному году тоже взяли. А уже к концу дня поехали в местный комбинат бытового обслуживания.
Покровский КБО размещался в двухэтажном бревенчатом доме с диковинными резными наличниками на окнах. Ладно скроенный и крепко сшитый, дом выглядел этакой рубленой вороной среди своих бревенчатых собратьев.
– Между прочим, Гришка Распутин здесь жил, еще до революции, – сказал Володя, показывая на дом. – Про Распутина слышали? Вот здесь он и жил, варнак, пока в Петербург не уехал.
О конокраде из Тобольской губернии, волей судьбы вознесенном на самый верхний этаж самодержавной власти, позже рассказал В.С. Пикуль в романе "Нечистая сила". В Покровское потянулись страждущие пощупать стены да поскрипеть половицами там, где когда-то жил "сам Распутин". А в конце восьмидесятых комбинат развалился, и дом снесли вместе с бытовым обслуживанием.
Теперь туристов в Покровское зазывает частный музей Распутина. Он разместился в таком же рубленом тереме и даже на той же самой улице. Всего и отличий-то от прежнего дома – старец в этом музее и дня не жил. Однако, поговаривают, что Григорий Иванович будто бы частенько захаживал сюда. Просто так, по-соседски. А может, всего лишь мимо проходил. Да какая разница? Любителям чертовщинки все равно где половицами скрипеть, в Покровском или в Москве – в доме N 10 по Большой Садовой улице, где некогда проживал профессор Воланд с паспортом Михаила Булгакова.
Поскольку Витя свои материалы уже набрал на ДК и пионерах, вникать в тонкости сельского бытового обслуживания пришлось мне. Заведующая КБО визиту корреспондента не удивилась. Напротив, тут же принялась бойко перечислять фамилии мастеров и приемщиков, не забывая при этом указывать их трудовой стаж и членство в партийно-комсомольских органах.
К началу восьмидесятых я научился понимать таких заведующих с полуслова. А тогда мне потребовалось с полчаса, чтобы я хотя бы в общих чертах разобрался в производственно-политической системе бытового обслуживания населения. Зато мой словарный запас, вскормленный на тощих овсах русской и зарубежной литературы, пополнился десятком новых слов и выражений: "план-задание", "встречные обязательства", "правофланговые пятилетки" и "ударник коммунистического труда".