Прихватив свою новую речь, о которой он был столь высокого мнения (противоположного мнения, по крайней мере, никто не высказывал), Адамс вышел из конторы, на скоростном лифте опустился на тот этаж, где раздавалось пыхтение авторедактора, Мегалингва 6–У.
Двое одуревших от безделья охранников, эдаких специально отобранных верзил для этой службы, нагло посмотрели на него, когда он вышел из лифта.
Они его знали и понимали, что он приходит на этот этаж, где расположено программирующее устройство Мегалингва 6–У, для выполнения служебных обязанностей.
Он подошел к панели управления Мегалингва 6–У и увидел, что его опередили: другой йенсенист, которого он прежде никогда не видел, месил клавиатуру как пианист–виртуоз в финале какой–нибудь пьесы Франца Листа.
Рукопись йенсениста была прикреплена прямо перед ним, Адамс инстинктивно потянулся к ней, чтобы рассмотреть ее поближе.
Незнакомец перестал печатать.
– Извините, — сказал Адамс.
– Покажите пропуск. — Йенсенист был смуглым, моложавым, с черными как смоль волосами. Он требовательно и властно протянул руку.
Вздохнув, Адамс достал из атташе–кейса сертификат, выданный в Женевском бюро Броза и дающий ему право ввести в «чучело» именно эту речь, обозначенную особым кодовым номером, который совпадал с номером сертификата; тщедушный загорелый йенсенист сравнил номер речи с номером документа и, успокоившись, вернул Адамсу и то, и другое.
– Я закончу через сорок минут. — Он опять застучал по клавишам. — Так что погуляйте и не отвлекайте меня. — Он сказал это очень спокойно, но в голосе чувствовались властные нотки.
Адамс сказал:
– Ваша манера излагать свои мысли мне кажется весьма забавной.
Молодой йенсенист вновь перестал печатать:
– Вы Адамс?
Он опять протянул руку, на этот раз они пожали друг другу руки, и возникшая было напряженность разрядилась до вполне приемлемого уровня. Ибо где бы ни повстречались два йенсениста — в своих ли имениях в свободное от работы время или на службе — в воздухе тут же начинал витать дух соперничества. Словно сразу возникал вопрос о том, кто из них занимает более важный пост и пользуется наибольшим авторитетом. Это делало пребывание в Агентстве еще более тягостным. И Адамс научился давать достойный отпор подобным выпадам; в противном случае он уже давно потерял бы свое место.
– Вы написали несколько хороших вещей. Я прослушал последние записи.
– Колючий взгляд молодого человека, казалось, пронзал его насквозь. — Но значительная часть вашей работы была «зарезана» в Женеве. По крайней мере, так говорят.
– Надо сказать, — ответил Адамс, изо всех сил подавляя в себе желание вспылить, — что в нашем деле или кастрируют, или используют для пропаганды. Третьего не дано.