Происшествие на исходе второго летнего месяца положило конец такому его существованию. В конной сшибке у кустарниковой засады его противник неловко свалился с коня на голову и сломал шею. С гибелью сообщника, вся шайка поддержала объявленную Джучей настоящую охоту, они вооружились ножами и луками и несколько раз обстреливали его стрелами. Ему пришлось тоже вооружиться, он больше не выезжал на встречи с ними без лука и пращи, которой научился пользоваться при охоте на птиц и мелких зверей.
Подземный толчок стряхнул с широких плеч высокой горы лавины камней, снега и льда, они набирали скорость, протяжным гулом растревожили окрестности. Ослабленный расстоянием гул донёсся до хребта возле клинообразного сужения долины, где был единственный горный проход к дороге на Лхасу.
Уши гнедого жеребца дрогнули. Жеребец приоткрыл глаза, приподнял голову, прислушался к невнятным отзвукам от далёких лавин. Сон же Удачи, который лежал на траве, свернувшись калачиком у его тёплого брюха, оставался безмятежным. Однако тихое ржание лошади в удалении разом разбудило подростка, он сел и потянулся к праще. Лощину в подножии хребта и скрывающихся в ней жеребца и Удачу ещё накрывала длинная тень, какая бывает только ранним утром. Привстав, Удача выглянул из лощины. Со стороны ведущей в Лхасу дороги продвигался отряд, в котором он насчитал пятнадцать всадников. В основном, там были воины, – хорошо различались налучья с лисьими хвостами, сабли в ножнах. Укреплённые у левых ног воинов пики с красными лоскутами стягов торчали кверху, показывая, что они сопровождали важное лицо.
Не думая, что на него обратят внимание, Удача неосторожно высунулся всей головой. В отряде его заметили, двое всадников отделились от остальных, рысью поскакали к лощине. Устраиваясь на ночлег, он не ожидал опасности с той стороны, не подумал о путях отхода, и потому решил не вызывать подозрений у приближающихся взрослых степняков, ловких и опытных. Тихим подсвистом он поднял своего коня, надел на него седло и занялся по виду спокойным затягиванием подпруг.
Отряд же остановился и ждал, пока отправленные воины выполнят приказ тайного советника Далай-ламы. Сам тайный советник задумчиво разглядывал степь, как будто торопиться ему было некуда и незачем. Затем повернул голову к возвращающимся воинам и юному наезднику между ними и больше не отрывал от них проницательных умных глаз. Держался подросток в седле очень уверенно, и воины выпустили его немного вперёд, не скрывали, что внимательно наблюдали за его поведением. Обветренный и загорелый, со степным прищуром век, он, однако, был явно не степняком. Когда он приблизился, его северное происхождение подтвердили и волосы на голове, они отросли и оказались каштановыми, до золотистого оттенка выгоревшими на солнце. Тайному советнику было нетрудно догадаться, кто был этот подросток, который обещал стать вскоре красивым юношей. Именно из-за него он, тайный советник, отложил дела, прибыл сюда, чтобы принять решение о его дальнейшей судьбе. Он привык доверять своим впечатлениям, и первое впечатление от этого подростка было благоприятным. И он мысленно сделал выбор в его пользу, – в этой встрече уже был знак предначертания, словно рядом промелькнуло крыло судьбы, как и тогда, в монастыре, без года полтора десятка лет назад.