- Замечательно!
Я не сказала "красиво". Красиво, потому что сама Лилэйн хороша собой, и её портрет не мог получиться другим. А вот замечательно - в самую точку. Сумрак многое замечает, чего не видят другие. Пока он не нарисовал, я не обращала внимания на то, каким вдруг жестким и решительным становится взгляд у мечницы, на загадочную полуулыбку, которая появляется порой на её лице. И ни тени той застенчивости, с которой она встретила нас в первый день.
Просмотрела другие рисунки. Тикота и впрямь напоминал монаха. Буддистского. Круглое, умиротворенное лицо, прикрытые веки и благостная улыбка. Эйкен, несмотря на усы и бородку, - мальчишка, неуверенный в себе и отчаянно храбрящийся перед своими товарищами. Вин - эдакий хитрый мышонок, о каких говорят "себе на уме". Мэт и Лони на портретах похожи друг на друга ещё больше, чем в жизни - простые и настоящие, насмешники и задиры, но при этом хорошие ребята. Вель удостоилась чести быть изображенной дважды. Первый рисунок - больше шарж. Жутковатый, правда: волосы косыми прядями падают на лицо, злобно прищуренные глаза, оскаленные клыки - не дайте боги, ночью присниться. На втором - задумчивая девчонка. Аккуратный носик, по детски припухшие губы, а взгляд - будто в себя, и не догадаешься, что у нее в голове. Дуд даже симпатичным получился, поймал Ил момент: улыбка, добрый прищур. Ушки опять же торчат так умильно.
- А вот этот не получается, - сокрушенно пожаловался муж так, словно его художества были главной целью нашего путешествия.
Най. Короткая стрижка, белозубая улыбка. Черты переданы с фотографической точностью, но всё равно не похож. Я несколько минут смотрела на портрет, пока не поняла, что же с ним не так.
- Дорисуй волосы до плеч и повязку на правый глаз - будет Сэл, - посоветовала я.
Сумрак нахмурился, но быстро сообразил, о чем я. Рисуя больше по памяти, чем с натуры, Ил наделил портретного Найара мимикой его брата, которого знал намного лучше.
- Халтура, - обозвал неудачный набросок муж, небрежно смял лист и отбросил себе за спину. - Потом ещё попробую.
Огляделся воровато и заговорщически предложил:
- Сообразим на троих?
В другой день мне показалось бы это странным. Но не сегодня.
- Можно.
Повод ведь серьёзный. Хотя, с другой стороны, триста восемь лет - дата не круглая.
***
Хорошо, когда тебя жалеют. Не дергают, не отправляют за водой или за ветками для костра, не заставляют разделывать зайца. Мэт его пристрелил - пусть он и занимается.
Авелия сидела у родника, в том месте, куда ещё пробивались сквозь ветви деревьев лучи готового вот-вот опуститься за лес солнца. Грелась. Наблюдала. Отдыхала. Хорошо, когда все считают тебя слабой. В глубине души знают, что это не так, но верят в первую очередь своим глазам. А глаза видят бледную худенькую девушку, болезненную и уставшую. Она, действительно, устала. Но это не мешало ей быть начеку. Слушать. Смотреть.