Брунис наверняка дошел до ложной усыпальницы, понял ошибку и, видимо, отыскал указания на месторасположение настоящей гробницы. Теперь продолжит поиски за Чертой. А тут его ждет то же, что и других магов до него - слабость, безумие пустоты, смерть. Отчего Истман был так уверен в том, что бородач не повернет назад? Да оттого, что тот не сможет возвратиться в Каэр без своего Императора. Без него он никто. А вот Император вполне может вернуться. И найти себе нового мага.
Конечно, это будет нелегко. Его враги, наверное, уже списали его со счетов, а может, успели короновать нового правителя - того самого дядюшкиного ублюдка, о котором всё чаще вспоминали в последнее время. Но ничего. Ничего. Он пробился однажды, справится и теперь. Найдет верных людей, не ему верных, таких, наверное, вообще нет - верных человеческой крови, тех, кто не рад будет видеть своим сюзереном выродка длинноухой девки. Обратится к тем, кому смена власти грозит потерей титулов и земель, полученных в ходе последней войны. Память уже диктовала нужные имена, а мозг составлял последовательный план действий. Демоны с ней, с усыпальницей! К хорам старые сказки!
Нужно только вернуться на Каэтар. Как? Истман долго думал об этом и к своему сожалению пришел к выводу, что снова придется воспользоваться ножом. Теперь это его пугало. Но если нечасто, если только по мере необходимости... Справлялся же он прежде? Мог обуздать жажду? Значит, справится и сейчас. Только вернется в Империю, займет свое место в тронном зале Каэрского дворца. А потом уничтожит нож... или спрячет. Потом...
- Ну, раз уж хочешь, - снова вздохнула Ольгери, - тогда выведу.
И добавила тихо:
- А говорил, не ждет никто.
"Не ждут, - усмехнулся про себя Истман. - Сюрприз будет".
- Собраться надобно, - продолжила, глядя в сторону, травница. - Сухарей насушить, козу к соседям пристроить. Дом заколотить. Выстынет же, пока нас не будет.
Голос женщины жалобно дрожал, отвлекая Истмана от мыслей и планов. А ему-то что до её дома? У него там целая Империя "выстыла", пока он бродил по саатарским лесам.
- Прогреешь, когда вернёшься, - бросил он.
- Прогрею, - грустным эхом отозвалась травница.
Засуетилась, зашарила по шкафам и полкам, словно немедленно собиралась в путь. Бормотала что-то себе под нос, загибала пальцы, что-то подсчитывая.
Раздражала.
- Выстынет, - повторила уверенно, в конце концов усевшись за стол напротив него. - А дров совсем мало осталось.
Вот прицепилась, дура!
- Может, у соседей одолжусь...