Выпив ещё чарку, он поделился этой мыслью с Фаской. Точнее - не поделился, а просто высказал её вслух.
- Не, парень. Полоумных я видал - не сравнить. Еще и Олья тут не жила, как к нам один чудак забрел. Магиком назвался. Говорил, с самого Каэтара приплыл, чтобы, значит, усыпальницу Велеринину найти. А магикам в Пустошах делать нечего - ломает их тут нещадно, силу тянет место. Такие, как Олья, - одно дело, а взаправдешные магики - другое. Вот у него точно крыша съехала, не поправить: всё рассказывал, что он вроде как эту самую усыпальницу за Чертой видел уже, да только пустую. И знак в ней нашел... Еще по одной? Знак в ней нашел, что таких склепов вроде как три штуки имеется. Мол, специально их Велерина понаставила, чтоб народ путать. А настоящая где-то в Пустошах спрятана...
Истман залпом выпил еще не разбавленный спирт и даже не поперхнулся. Хозяин посмотрел с уважением.
- А где та, пустая, стояла, не рассказывал?
- Рассказывал, - мужичок долил горючего. - У болот каких-то, чуток не доходя. Речушка там какая-то. Змеюка, кажется. Столько лет минуло, а я запомнил - название забавное.
- Змеюшка.
- А может, и Змеюшка. Еще по одной?
- Нет, пойду уже. Олья ждет.
Между хибаркой травницы и домом Ланы намело большой сугроб. Сайли трамбовал его с утра лопатой, а теперь соседка в маленьких салазках катала с получившейся горки укутанную в одеяло дочку.
- Давно гуляем, - улыбнулась она, заметив мужчину. - Скоро и в дом пора, чайку горячего попить с малинкой, чтоб простуда не пристала. Могу и тебя напоить. Майку спать уложу...
Женщина умолкла, наткнувшись на незнакомую ухмылку.
- Береги малину, - посоветовал Истман. - Муж вернется, чем угощать будешь?
Но к вечеру все же зашел. Занес серебряную булавку с жемчужной головкой, найденную в прихваченных Ольей с места стоянки вещах. Майке. Пусть.
Ольгери давно жаловалась, что трав в последний раз припасла мало, и не раз повторяла, что скоро придется снова идти за Черту. Обычно Истман пропускал её слова мимо ушей, но теперь сам завел разговор на эту тему.
Травница поглядела внимательно, нахмурилась, даже вздохнула чуть слышно.
- Назад, стало быть, хочешь? - спросила прямо.
- Хочу, - не стал юлить он.
Первая мысль была другой: "Усыпальница! Она здесь, в Пустошах! Я найду её!". Но вернувшийся не так давно рассудок задавил этот безумный вопль в зародыше. Где - здесь? Как найдёшь? Бред. Детская мечта. Навязчивая идея, от которой нежданно исцелили Пустоши и стеклянный купол неба над карманом. Придворный целитель принцессы Итиль, его первый друг, его первый враг и первая жертва костяного ножа был прав: магом нужно родиться, а сила мира - сказка для наивных дураков, убивающих себя в мертвых землях ради призрачной иллюзии абсолютной власти. Истману больше не нужна была эта иллюзия. Он хотел реальной власти. Той, которая у него уже была.