***
В зеркале - незнакомая девушка: украшенная жемчугами прическа, облегающее фигуру платье. Ей и нравился, и не нравился этот образ. Но сказать она ничего не успела - зеркало исчезло, а пальцы эльфа сдавили запястье.
- Что случилось?
- За нами подсматривали, - говорит он, оглядываясь. - Но уже все в порядке. Что скажешь на мое предложение?
- Ты пришел, чтобы попросить меня поселиться в Лар'эллане?
- Да. Мне кажется там твое место, маленькая принцесса.
Её место? Вряд ли. Эльфы никогда не примут такую принцессу.
- Не думай об этом. Или думай иначе: возможно ты - та, кто сумеет вернуть мир в Лес и прекратить склоки между его детьми. Ведь народ твоего отца тоже родился под сенью священных деревьев, просто сейчас многие уже не помнят об этом. Но у тебя еще будет время, чтобы подумать о том, что делать, когда всё закончится. Я пришел потому, что в прошлом разговоре ты сказала что-то о каком-то парне...
Она опускает глаза:
- Я не сказала.
- Но подумала. Это серьезно?
- Не знаю. Мне казалось, что да. Но сегодня...
- Он обидел тебя?
- Нет. Я просто взглянула на все с другой стороны. Но я не хочу об этом говорить. Расскажи мне лучше о Черте. Ещё раз. Завтра будет сложный день.
- Ты справишься, я уверен. И ты уже знаешь всё, что нужно. А я хотел бы просто поговорить с тобой. Я думал, что теперь у нас не скоро появится такой шанс, вы ведь должны были уже быть в Пустошах...
- Сердишься, что мы до сих пор не там?
- Ни в коем случае, - улыбается он. - Я рад, что у нас выдалась ещё одна встреча, и мы сможем поговорить. О чем угодно, но не о делах.
- И не о том парне, - предупреждает она строго.
- И не о том парне, - соглашается он.
Да, он не так уж плох. Хоть и эльф. Может быть, она даже примет его предложение и поселится в Лар'эллане. Потом...
Башня - это хуже, чем тюрьма. В тюрьме заключенные хотя бы знают, что живы. Обитатели Башни были лишены этого знания. Существование тут для кого-то из них превращалось в бесконечную череду однообразных дней, и окна, в которых можно было вернуться в счастливые моменты своего прошлого, становились единственной отдушиной. Для кого-то пребывание в обители Повелителя Времени напоминало непрерывно вращающийся калейдоскоп нереальных событий, единственным отдыхом от которых опять же были окна.
Истман знал, что слаб духом, помнил, как не устоял перед властью ножа, а потому старался оградить себя от нового наркотика. И не так много радости было в его прошлой жизни, чтобы подолгу смотреть в окно.