Манолито Очкарик (Линдо) - страница 20
Это было круто! По-моему, дедушке в этом году полагается Нобелевская премия мира.
Мы с Джиадом молча пошли в школу. На уроке он прислал мне записку:
«А твой дедушка не скажет моему дедушке, што это я разбил тебе очки?»
В ответ я тоже написал ему записку:
«Не знаю, может, мой дедушка и расскажет твоему дедушке, Что это ты во всем виноват».
Вряд ли он обратил внимание на мой тонкий намек насчет буквы «Ч». Этот громила вообще в тонкостях не сечет.
Я-то прекрасно знал, что мой дед в жизни не наябедничает, просто мне хотелось, чтобы этот задавала Джиад немножко помучился.
После уроков оба наших дедушки стояли у школы и ждали нас. Я побежал к ним и тут же споткнулся, потому что был без очков. Хотя, конечно, если уж совсем по-честному, я и так все время спотыкаюсь, что в очках, что без очков — это без разницы. И тут случилась совершенно невероятная штука: Джиад нагнулся и подобрал мой свитер и портфель. Надо же, главный задавала всех времен и народов подбирает мои шмотки! Жалко, не было фотоаппарата, такое не каждый день увидишь. Когда я поднялся, Джиад мне шепнул:
— Наверняка он все ему рассказал.
Короче говоря, громила струсил! По-моему, это была одна из самых счастливых минут в моей жизни на планете Земля. Только мой дедушка Николас, конечно, не проболтался. Он не из таких. Джиад это сразу смекнул, потому что его дедушка с ним поздоровался, как ни в чем не бывало. И мы все вчетвером пошли домой: наши дедушки и мы двое. Мы с Джиадом еще в жизни рядом по улице не ходили. Он раньше ко мне всего пару раз подбегал, чтобы лягнуть куда-нибудь между делом. Вот и все наши с ним близкие отношения. Ну, и еще тот раз, когда он мне очки разбил. Джиад первым решил нарушить наше леденящее душу молчание:
— Похоже, придется нам подружиться.
— Ну, да, а то сам знаешь, на что нарвешься.
Тут нарисовался Ушан, увидел нас, и у него прямо-таки челюсть отвисла. Никак не мог поверить, что мы с Джиадом вот так запросто идем рядом по улице, как два нормальных мэна.
— А ты чего уставился, дурак? — до ужаса вежливо спросил Джиад.
Ушан совсем было собрался дать деру, но я его остановил и сказал Джиаду:
— Хочешь дружить со мной — тогда дружи и с ним тоже. Отвечай: согласен или нет?
Напряжение нарастало со страшной силой. Под конец Джиад все-таки сказал «ладно», раз все равно деваться некуда. Но в ответ тоже поставил условие:
— А ты поклянись своим папой, что никогда в жизни больше не будешь обзывать меня Капитаном Килькой.
Я поклялся папой, мамой, Придурком, дедушкой, а главное, собственной шкурой, потому что знал, что если еще раз произнесу это имя, мне точно не жить. И потом, никто же не знает, что там у меня в голове, так что про себя я теперь так и буду звать его Капитаном Килькой: и сейчас, и всегда, и во веки веков!