Как известно, идеи Зубатова далеко не исчерпывались основательным техническим реформированием дела политического розыска, весьма несовершенно поставленного при его предшественниках, ни постановкой наружного наблюдения и «внутреннего освещения» (т.е. посредством тайной агентуры) на более современной основе. Зубатов преследовал свои собственные политические цели, выработал свой политический план, которому он одно время завоевал сочувствие среди руководителей тогдашней внутренней политики в России. Эта цель и этот план имели в виду оторвать широкую рабочую массу от революционной интеллигенции. Он стремился на почве защиты экономических нужд рабочей массы создать легальное движение, которое имело бы на своей стороне в качестве отца и друга существующее правительство, тем самым лишая это движение всякой политической окраски, придавая ему лояльный характер. Он не останавливал-
Россия\Э^в мемуарах
ся даже перед возможностью отдельных конфликтов рабочих с предпринимателями, при которых правительство становилось на сторону рабочих. Его умственному взору рисовалась перспектива «социальной монархии», единения Царя с рабочим народом - при котором революционная пропаганда теряла под собой всякую почву. Для этой цели Зубатов выдвинул идею создания лояльных союзов рабочих, возникших впоследствии по его плану в Петербурге (где впоследствии они послужили источником возникновения движения 9/22 января 1905 года), Москве, Одессе и других городах. Что касается его планов в отношении революционеров, то тут Зубатов, наряду с задачей перетягивания на сторону своих идей отдельных улавливаемых душ из революционной среды и вербовки их на роль тайных агентов, стремился наиболее непримиримых революционеров, не поддававшихся его увещеваниям, толкать влево, в радикализм, в террор, рассчитывая таким образом их скорее и легче обезвредить и ликвидировать.
Поскольку мне, по моей работе в Харьковском охранном отделении, приходилось сталкиваться с целями и планами Зубатова, должен сказать, что почти всегда я оказывал им противодействие или в крайнем случае ограничивался выражением своего несогласия с ними. Между нами произошло даже несколько конфликтов, наложивших, естественно, печать на наши взаимоотношения, которые в конце концов стали весьма недружелюбными.
Я помню, например что еще в середине 90-х годов (кажется, это было в 1894 году) я получил из Москвы, из охранного отделения, сообщение, что в Харьков приезжает на днях человек, который привезет с собой литературу недавно только возникшей организации «Народного права»