Печенежские Степи, лето 6448 от Сотворения мира, серпень
Эх, забавы богатырские! Хорошо сойтись в потешной схватке с сильным противником, да доказать, что глуп он, как дикий нохча, раз считает себя сильнее тебя. Помахать сабелькой булатной, снятой с араба, убитого собственной рукой в свирепой сече.
Хуже, когда приходится биться втроем на одного. Победишь — славы немного, проиграешь — малые дети будут в лицо смеяться и пальцами, в соплях измазанными, в спину тыкать. Впрочем, проиграть еще суметь надо. Численный перевес никто не отменял.
Но совсем плохо, когда этот один валяет бывалых воинов, как малых детей, сбрасывая с коней на землю. А сабли бессильно режут воздух, не в силах поразить удивительно ловкого противника. Лишь изредка клинок встанет на пути клинка, отводя удар. Вот уж позор из позоров… А что делать?
Изяслав не нанес ни одного удара. Только оборона. Невиданным образом ставшая победной. Когда последний из печенегов вторично полетел на землю, русин подскакал к сидящим на почетной кошме беям, отдал честь Серому и отрапортовал:
— Выполнена воля твоя, воевода.
Снова вскинул ладонь к виску и, повинуясь отпускающему жесту, направил коня к остальной дружине.
Беи молчали, переваривая увиденное.
— Русы великие воины, — первым нарушил тишину Ипиоса. — Он выбил из седла троих багатуров. Каждого по два раза.
Бей помолчал немного, не дождался ни слова от окружающих, и продолжил, обращаясь к русину:
— Воевода Серый, ты предупреждал, но дурные уши не послушали голоса разума, а самоуверенность застила глаза. Я не считаю сегодняшний день позором. Разве позорно проиграть великому бойцу? Как говорили предки, с хорошего коня и падать не стыдно! Но после ромейского похода я уйду к предкам. Что прозвучало в Большом Шатре, не может быть изменено по собственному желанию.
Косту и Гиаци, еще два обреченных вождя, кивнули. Серый неумело (не давался ему этот процесс), но уважительно поцокал языком:
— Безмерно уважаю верность печенегов своему слову. Но ваши воины остались целы. А значит, нет нужды платить смертью за смерть. Так говорилось в Большом Шатре.
Взгляды беев сошлись на воеводе. Никто не боялся смерти. Рано или поздно предки призовут к себе каждого. Но что придумал хитрый рус, чьи кмети лучше сыновей Быка владеют конем и луком?
— Ставкой в нашей игре были жизни, но не смерти. Пусть Большой Сход подарит мне угрских пленников. Я получу три жизни, а мои друзья, — Серый кивнул в сторону проигравших беев, — еще не раз помогут в битве. Ромеи — не единственные враги, чьи шеи жаждут наших клинков.