Первый месяц после вокняжения Ярого ушел на неторопливую подготовку переговоров с киевскими гостями. Каждое будущее слово по десять раз обдумывали и обсасывали…
Киевляне терпеливо ждали, нанося непоправимый урон пищевым запасам хозяев. Но и не уходили: их задачей было не только разгромить хазар, но и вернуть вятичей под свою руку. В принципе, особых возражений не было ни у нас, ни у местных. Но несколько скорректировать нюансы отношений хотелось.
Тем более что привел киевскую рать не Игорь, для которого, все же вятичи — не тот масштаб, а древлянский князь Светлен, по прозвищу Мал. Дружина киевская на две трети состояла из древлян, а на треть — из руянов, западнобалтийских славян с Арконы, она же легендарный Буян, называвших Мала Свенельдом. Известная и привычная нам картина мира полетела к чертовой матери.
Я представляю, потомок, что напридумывают ваши историки по нашему поводу. Если уж наши навыдавали столько разной мути, а к реальной картине ни один даже близко не подошел. Чего только не понаписали, идиоты. Понятно, что прямых источников не сохранилось, а всё, что дошло, написано гораздо позже. И совсем другими людьми с конкретными политическими целями. Но голова-то ученому зачем дана? Шапку носить? Или подумать, в каком возрасте князья наследниками обзаводятся? И сколько жен и детей может быть у князя, верящего в Рода? По фигу, главное — личное видение картины конкретным научным светилом, а насколько она соответствует истине и здравому смыслу — непринципиально. Как бы посмеялся тот же Игорь, почитав профессорские откровения. Впрочем, вряд ли его смех спас бы авторов от кола.
Интересно, вашим историкам кол угрожает? Или есть более гуманные методы наказания?»
Кордно, Вятичская общинная знатница[33], светлица былого[34], лето 782 от Взятия Царьграда, червень
Не зря рассеянность розмыслов вошла в поговорку. И договорился Лютый с начальником светлицы заранее, и попросил горничную[35] запись о встрече сделать, и перезвонил за пару часов с напоминанием, а толку? В положенное время Хорс Ратиборов Старопень был занят самым важным в мире делом — научным диспутом! Бурислав про себя усмехнулся, мол, подцепил пару словечек из книги предка. Впрочем, как сами розмыслы эти споры называли, скрытень не знал, а потому выражение пришлось кстати.
В обиде волхв не остался, ибо именно предмет спора его и интересовал, а шанс выслушать кроме Старопеня еще и Олафа Сигмундова Торгвассона пришелся как нельзя кстати. Выбить командировку в Киевскую знатницу не стоило и мечтать.
Смотреть на спорящую парочку было очень интересно. Старший светлицы