И снова продолжались хождения по «сельской» местности. Страховали друг дружку – двое перебирались через открытые участки, остальные готовились их прикрывать в случае обнаружения опасности. Народ уже роптал: «гражданскую» одежду оставили на «Гамбринусе» – как-то не планировали сдать его врагу, а в гидрокостюмах (пусть и коротких), липнущих к телу, заниматься физическими упражнениями на суше было не очень приятно. Плотный неопрен пока держался, но тела под ним взопрели, пришлось расстегиваться до пуза (исключая Татьяну, взбешенную таким проявлением мужского «шовинизма»), но и это не спасало. «Дойдем до места – окунемся», – клятвенно обещал Глеб, но его словам уже никто не верил. К прочим несчастьям, заканчивался запас питьевой воды во фляжках – что грозило серьезными последствиями. Вскоре обрыв пошел на спад, до манящих пляжей оставалось немного, джунгли разредились, в них уже можно было заглядывать без опаски и ходить по ним, не размахивая ножом. Двигаться берегом становилось опасно, он просматривался на значительном расстоянии. А если учесть, что по прибрежным водам шныряет катер со «стимулированными» охотниками… Глеб отдал приказ втянуться в лес и продолжать движение в восточном направлении. Они тащились мимо огромных, каких-то сказочных деревьев с мощными, завязанными узлами стволами, опасливо обогнули развалившегося пополам древовидного монстра, ветви которого начинались у самой земли («У Лукоморья дуб взбесился», – остроумно прокомментировал Дениска), вступили в бамбуковую рощицу, за которой потянулись расщепленные скалы, а впереди за деревьями уже маячил голубой просвет.
Внезапно Татьяна насторожилась, облизнула пересохшие губы и чутко повела ушами.
– Внимание, товарищи офицеры, что-то журчит… если это, конечно, не очередная галлюцинация…
«Почему очередная?» – чуть не сорвалось с языка, но Глеб прикусил язык. На дикой жаре, в бешеном темпе, почти без отдыха и толком без еды – он сам уже подмечал, что видит то, чего нет, и слышит то, чего не может быть. Взмокшие мужчины без особого доверия, но с надеждой уставились на боевую подругу. Лично Глеб ничего не слышал, кроме треска цикад и колокольного набата.
– Ну, точно, – обрадовалась Татьяна. – Сейчас проверю, – и унеслась куда-то вбок, передернув затвор, растворилась за кустами и каменной горкой, обрамленной травчатой порослью, по форме напоминающей агаву.
– Глючит? – на всякий случай поинтересовался Дениска.
– Конечно, – вздохнул Гурьянов, садясь на корточки. – А хорошо бы сейчас омыть изможденные члены в ручье…