Увидев, как наемник кувыркнулся вниз вместе с пулеметом, осаждающие с еще большей яростью принялись поливать свинцом вставший на бок джип, но идти в атаку не спешили – свои жизни они ценили куда больше, чем патроны. Десантники били больше одиночными, зато более прицельно и результативно. Вот один наемник затих за своим импровизированным укрытием – фрагментом древней стены, второй вывалился из-за выщербленной римской колонны… Невидимый десантникам Шайтан поднял руку – огонь прекратился. Он понимал, что патронов осажденным вряд ли хватит надолго, но хотел добраться до них поскорее. И тут вдруг вперед вышел Наджи. Спецназовский капитан напряг свои легкие и громко, так, что позади дымящегося джипа должны были хорошо слышать, сказал:
– Вы цените свои жизни, мы – свои. Я не боюсь умереть, я боюсь умереть бессмысленно. Думаю, вы – тоже. Предлагаю вам сложить оружие. Если вы сдадитесь, мы сохраним вам жизнь. Если нет – вы будете уничтожены. Даю вам десять минут на размышление.
– Ты чего?! – прошипел Шайтан, подскочив к Ахмаду. – Ошизел? Они тут наших вон сколько положили, а ты им – десять минут?!
– Живыми они нам будут гораздо ценнее, – негромко, но жестко ответил Наджи. – Забыл, что говорил Салех?
Крыть было нечем – упэбэшник запретил говорить капитану правду о «натовцах», и Шайтан, фыркнув, отошел в сторону, пнув со злостью камень. Капитан же продолжал всматриваться в дымящийся джип.
С той стороны раскуроченного «Ленд Ровера» Батяня, пользуясь моментом, совещался со своими бойцами. Единственным выходом для Лаврова был прорыв в ту самую пещеру-арсенал, обнаруженную роботом. Вход в пещеру находился относительно недалеко от их ненадежного укрытия. Но десантники быстро сошлись на том, что эти два десятка метров по открытому пространству под огнем им не проскочить – положат всех, без вариантов. Короткий, но жаркий спор сменился тягостным молчанием. Его неожиданно прервал Литвинов. Старлею как-то не пришлось в этом рейде использовать свою восточную внешность и знание сирийского диалекта арабского языка, да и вообще Виктор был не слишком разговорчив, за что и нравился Лаврову.
– Командир, если не секрет – у тебя грехов на душе много?
– Хватает, а что? – с удивлением посмотрел на него майор.
– Говорят, Господь Бог отпускает только те грехи, которые при жизни человек замолил. Так что самое время начинать их замаливать.
Батяня в задумчивости посмотрел на старлея, потом решительно тряхнул головой:
– Дело говоришь… Начну-ка я с самого свежего.