Полицейские уже копались в машинах. Беженцы с тревогой посматривали на то, как извлекли из-за спинок сидений сперва один, затем второй старые охотничьи карабины. Офицер тем временем неторопливо вышагивал между двумя шеренгами и вещал:
– Только не считайте меня кретином, не рассказывайте мне глупую сказку, что вы собрались прогуляться с семьями на пикник. Или ехали к родственникам. На ваших гнусных мордах написано, кто вы такие. В Турцию собрались? Решили бросить родину в тяжелые для нее времена? Я научу вас любить свою землю и нашего президента!
Один из полицейских топтался по узлам в машине, под его ногами что-то хрустело и трещало. Он разрезал ножом связанную накрест простыню, на дорогу посыпалась столовая посуда.
Офицер обернулся на звук, сделал несколько шагов и остановился напротив старика, посмотрел тому в глаза, но тот выдержал, взгляд не отвел. Мальчишка, стоявший рядом, прижался к ноге деда. Его глаза были широко раскрыты от испуга.
– Ты тоже не любишь нашего президента? – перешел на змеиный шепот офицер, наклоняясь к мальчику. – И землю нашу не любишь, раз бежишь с нее в трудный час?.. Я научу тебя ее любить.
Полицейские, опустив автоматы, дружно скалились – все они хорошо знали любимую фишку своего командира. Один из холуев уже успел насыпать в миску дорожную пыль и встал рядом.
– Жри родную землю! – закричал офицер, силой опуская старика на колени. – Жри и только посмей сказать, что она тебе не нравится! И щенку его миску дайте, пусть они вместе жрут! – Он сделал шаг назад и навел на деда с внуком ствол автомата.
Полицейские потешались над тем, как старик и ребенок заталкивают себе в рот сухую землю, как пытаются ее проглотить. При этом никто из них даже не подумал дать им воды…
Ни полицейские, ни их жертвы не догадывались, что за всем этим с вершины холма наблюдают российские десантники. Первые просто ни о чем не подозревали, вторые же были уверены, что «натовские коммандос» уже далеко и на помощь не придут. Батяня опустил бинокль.
– Вот урод… А еще офицерские погоны носит. Стрелять таких надо, без суда и следствия, – процедил он сквозь зубы.
Федосеев принялся прилаживать оптику к снайперской винтовке. В ответ на вопросительный взгляд Лаврова прапорщик пожал плечами:
– Всякое может случиться…
На дороге тем временем местные «стражи порядка» уже заканчивали обыскивать колонну. Обыском это можно было назвать лишь при наличии немалого воображения. Полицейские просто расшвыривали вещи, били посуду. Вспарывали матрасы, подушки. Перья метелью кружили вдоль склона. Наконец кто-то из подчиненных поднес офицеру поднос, на который сложили все обнаруженные у беженцев ценности. Несколько не слишком толстых пачек денег, перетянутых резинками, пару пригоршней ювелирных украшений.