– Но Аль-Хумс все равно расположен на этом же шоссе. Почему мы не можем туда заглянуть? Если там никого из наших не найдем, отправимся дальше, – высказал свою точку зрения Серебряков-старший.
– А есть ли вероятность, что нас вообще выпустят из Аль-Хумса? – решила уточнить Ирина.
Антон осекся. Ему было нечем крыть. В Аль-Хумсе могло произойти все что угодно. Получалось, что наиболее оптимальным вариантом было постепенное продвижение к ливийской столице по приморскому шоссе без заезда в крупные населенные пункты. Для такой поездки требовалась особая мобильность джипа. Он не должен иметь ничего такого, что помешало бы ему в случае необходимости быстро скрыться от погони или нападения. Поэтому русские приняли решение очистить машину буквально ото всего, что могло помешать в дороге, полной неожиданностей. Как ни жалко, пришлось оставить на берегу и моторную лодку, и лафет, и еще ряд более мелких предметов. В машину перенесли только самое необходимое.
Кровавое солнце быстро поднималось над побережьем и горным массивом, где произошла трагедия. Они оперативно собрались и погрузились в джип. За руль сел Серебряков-старший.
– Еще никогда в жизни моя рыбалка не прерывалась из-за войны, – с досадой пробормотал он.
– Па, здесь каждый может сказать о себе то же самое, – резонно заметил Игорь.
– К сожалению, это так, сынок, – согласился Антон. – Будем надеяться, что наша следующая вылазка на морскую рыбалку окажется более удачной.
Ответом ему было понимающее молчание. Джип тронулся с места и медленно покатил в противоположную от восходящего солнца сторону.
На развалинах поселка еще кое-где струился дым. Казалось бы, за ночь все должно было окончательно догореть и превратиться в сплошное пепельное покрывало. Однако и с восходом солнца остатки некоторых домов и хозяйственных строений продолжали тлеть. Единственный, не до конца разрушенный после ракетного удара дом выглядел, будто памятник всем тем, кого американские ракеты превратили в прах и сровняли с землей. Легкий ветер ворошил все еще теплый пепел. Какие-то птицы порхали над местом трагедии и весело щебетали. Кому-кому, а птицам не было никакого дела до того, что стало с поселком и его жителями. У них своя птичья жизнь и свои птичьи заботы.
Услышав щебетание птиц, из дверного проема полуразрушенного дома показалась девочка. Четырнадцатилетняя Амина чудом пережила бомбардировку. Родной поселок был уничтожен прямо на ее глазах, и девочка находилась в шоковом состоянии. Она проплакала весь вечер и всю последующую ночь и почти не спала, боясь, что кто-либо ее найдет. Но вот наступило утро, и Амина отважилась выйти из своего убежища.