— Я очень скучаю по Дону, — сказала Эми.
— По кому?
— По Дону, моему прежнему начальнику. Обычно мы называли его «Б. Дон». Его первое имя — Бартоломью, и он его ненавидел, поэтому сократил до инициала. Как бы там ни было, я скучаю по нему. Он точно знал, что нужно делать. Единственная проблема с ним заключалась в том, что он всегда держал каждого из нас в своих гнездах.
— В гнездах? Что ты имеешь в виду?
— Каждый находился внутри своего контейнера.
— Как это?
— В рамках своих собственных функций. Он любил, когда люди занимались тем, что знают лучше всего. Практически не пересекались. Это было в его стиле. Он был хорошим менеджером. Если у него и имелись недостатки, то они заключались именно в этом. Я практически ничего не знала о других областях деятельности компании — о полной структуре цепочки поставок и куче других вещей.
— Я когда-нибудь его видела?
—Да, мама, вы пересекались несколько раз.
Зельда хлопнула себя по лбу:
— Моя память... уже совсем не та, что прежде.
— Мама, прошу тебя, давай не будем продолжать. Хватит нам одного пациента с болезнью Альцгеймера.
В этот момент отец Эми с недоуменным выражением лица заглянул на кухню.
— Где я? — спросил он.
— Ты в доме Эми, — терпеливо объяснила Зельда.
— Кого?
— Эми. Твоей дочери.
— Привет, папа!
— Ага. Эми. Точно, точно, точно! А что мы здесь делаем?
— Мы приезжаем сюда почти каждый день, — сказала Зельда, — для того, чтобы присмотреть за внуками, когда они приходят из школы, и поужинать всей семьей.
— Эми живет где-то на юге, — пробормотал он. — Где-то в Каролине или типа того.
— Правильно, папа. И вы с мамой тоже живете здесь. Вы переехали сюда, в город Хайборо в Северной Каролине, примерно восемь лет назад после того, как умер мой муж. Сейчас вы у меня в гостях, в моем доме. Вы с мамой живете в собственном доме неподалеку отсюда.
— Я думал, что мы живем в Кливленде.
— Когда-то жили, — ответила Зельда, — но это было очень давно.
— Точно, точно, точно, — пробормотал Гарри, взмахнув рукой как бы в подтверждение того, что все осколки его разума встали на свое место, и поплелся обратно в гостиную.
Эми взглянула на мать и печально покачала головой.
— Да, тяжелее всего, когда он только просыпается, — сказала Зельда.
— Я не представляю, как ты с ним справляешься, мама. Как ты миришься с этим.
— Просто я должна, — вздохнула Зельда, — и все еще люблю его.
* * *
Утром, когда зазвонил будильник, Эми проснулась с большим трудом. Сама мысль о том, чтобы пойти на работу, вызвала у нее стон отчаяния. Лишь несколько раз за всю свою карьеру она сталкивалась со столь плачевным положением дел.